|
Шварц показал на ручей, бравший начало от горного водопада. Меж двух холмов он разливался в крошечное озерцо. Посередине в лодке застыл человек с бамбуковой удочкой в руках. Ей показалось, что рыбак похож на японца. – Ваш сосед, – произнес Шварц. – Его настоящее имя – Охара, но он называет себя Пискатором. Слегка помешан на Исааке Уолтоне, которого может цитировать страницами. Утверждает, что каждому человеку нужно лишь одно имя, поэтому и выбрал себе – Пискатор… Рыбарь… Впрочем, латынь вы, кажется, знаете. Рыбак он действительно страстный, и потому в Пароландо его обязанность – охота на речных драконов. Но сегодня он свободен. – Очень интересно, – отозвалась Джил. Похоже, сейчас ей сообщат нечто малоприятное – уж очень саркастической была усмешка Шварца. – Возможно, он станет первым членом экипажа дирижабля. В Японии он был морским офицером, а во время первой мировой войны служил в британском флоте наблюдателем и инструктором по подготовке пилотов дирижаблей. Затем – в том же качестве – работал в морской авиации Италии, бомбившей австрийские базы. Как видите, у него достаточно опыта, чтобы занять высокий пост. – К тому же, он – мужчина, – Джил улыбалась, скрывая кипевшую внутри ярость. – И хотя опыта у меня намного больше, его пол – изрядное преимущество. Шварц отвернулся. – Я уверен, что Файбрас будет отбирать людей в команду, руководствуясь лишь их квалификацией. Она не ответила. Шварц помахал рукой человеку в лодке. Улыбаясь, тот привстал с сиденья и поклонился. Затем сел обратно, бросив взгляд на женщину. Джил показалось, что ее пронзили лучом радара. Она была мгновенно взвешена, измерена и оценена – от кончиков пальцев до самых тайных закоулков души. Воображение, конечно, не больше. Но Шварц, добавивший: «Эмт Пискатор – человек необыкновенный» – был по видимому, прав. Она удалялась от озера, чувствуя на своей спине обжигающий взгляд черных глаз. 10 Темнота поглотила все, внутри царила ночь с бледными змейками – проблесками света. Затем в пустыне безвременья вспыхнул, словно из кинопроектора, яркий луч. Вспышка, на самом деле – бесшумная, громом отозвалась в ее мозгу. На экране, появившемся неведомо откуда, замелькали обрывки картин и слов – словно символы какого то нерасшифрованного кода. Самое страшное, что изображение, кажется, шло вспять, неслось в прошлое галопом бешеного мустанга. Это был документальный телевизионный фильм для сонма глупцов – зрителей дурацкого ящика. Но крутившаяся обратно лента в техническом отношении оставалась великолепной. Яркие кадры вспыхивали и менялись со сказочной быстротой, взывая к воспоминаниям, словно картинки иллюстрированной книжки, когда их листают от конца к началу. Но где же текст? Разве это ее мысли? Нет, она не узнавала ни прообразов, ни сюжета. Впрочем, сюжет был, но как бы нахватанный из разных пьес, сведенных воедино. Да, из множества пьес. Она почти уловила смысл – тут же опять ускользнувший от нее. Застонав, Джил проснулась, открыла глаза и услышала стук дождя по тростниковой крыше. Сейчас она припомнила начало сна. Это был сон во сне, или она вообразила все сновидением, хотя не испытывала в том уверенности. Тоже шел дождь, она внезапно очнулась… кажется, так было на самом деле? Та, другая хижина – далеко, за двадцать тысяч миль отсюда, но все здесь похоже, и мир за стенами ее домика не сильно отличался от прежнего. Она перевернулась на бок, протянула руку… Рядом была только пустота. Вскочив, она в панике огляделась. Яркая вспышка молнии осветила комнату, и она поняла, что Джека с ней нет. Джил выбежала под дождь, но и там не было никого. Он ушел, но куда, почему? Только один человек мог объяснить ей все, но он тоже исчез этой ночью, бросив свою подругу. |
