— Уверен, что мог бы,— невесело произнес Андерсон. Возникла напряженная тишина, и он нехотя продолжил:— Дело в том, мистер Бентолл, что катеров у нас нет.

— Что вы сказали?

— Нет катеров. Нет даже весельной шлюпки. Извините.

— Послушайте,— с удивлением начал я.— Я знаю, что ассигнования на нужды флота были существенно сокращены, но как, скажите на милость, могут моряки обойтись без...

— У нас были лодки,— перебил Андерсон.— Четыре самоходных шлюпки на борту крейсера «Некар», который стоял на якоре в лагуне последние три месяца кряду. «Некар» отчалил два дня назад вместе с контр-адмиралом Гаррисоном, ответственным за испытания, и доктором Дэвисом, который руководил разработкой «Темного крестоносца» с самого начала. Работа над ним уже...

—  «Темный крестоносец»?

— Название ракеты. Она еще не вполне готова к запуску, но мы получили из Лондона срочную телеграмму сорок восемь часов назад с приказом немедленно завершать подготовку и отправить «Некар» в зону попадания ракеты — приблизительно в 1000 миль к юго-западу отсюда. Поэтому и был выбран этот остров: если что не так с ракетой, с этой стороны — открытый океан.

— Ну, ну,— мрачно сказал я. Какое замечательное совпадение. Телеграмма из самого Лондона. Закодирована как положено, условные знаки на месте, с адресами полный порядок — готов биться об заклад. Нельзя винить ваших шифровальщиков и связистов, что они на это клюнули.

— Боюсь, что я вас не понимаю...

— А как мог «Некар» отчалить, если ракета не в боевой готовности? — прервал его я.

— Остались пустяки,— сказал Харгривс.— Доктор Фейрфилд закончил свою работу задолго до своего... э-э... исчезновения. Требуется только, чтобы кто-то разбирающийся в твердом топливе — я понимаю, что таких людей не очень много — собрал схему и смонтировал цепь зажигания. В телеграмме сообщалось, что эксперт по твердому топливу прибудет на остров сегодня.

Я не стал представляться. Эту телеграмму должны были послать через несколько часов после того, как Уизерспуну сообщили о ночевке Бентолла на рифе посреди лагуны, под проливным дождем. В том, что этот человек преступник, сомнений не было, но несомненно было и то, что это — гений преступного мира. Я хоть и не преступник, но и не гений. Мы с ним из разных слоев верхнего и нижнею. Я чувствовал себя так, как должен был бы чувствовать себя Давид, наткнувшись на Голиафа и вспомнив, что оставил пращу дома. Сквозь упавшую на глаза пелену я смутно различал беседующих о чем-то Андерсона и краснолицего мясника, к которому обращались по фамилии Фарли, и вдруг пелену как рукой сияло. Я услышал два слова, которые резко привлекли к себе внимание и заставили вздрогнуть, будто случайно обнаруженный в супе тарантул.

— Кто-то упомянул капитана Флека, если не ошибаюсь?— осторожно спросил я.

— Да,— Андерсон кивнул.— Флек. Владелец шхуны, которая подвозит нам продовольствие и почту из Кандаву. Но он не появится здесь раньше полудня.

К счастью, я уже стоял на ногах, иначе наверняка бы упал со стула. Тупо повторил:

— Подвозит вам продовольствие и почту, да?

— Правильно,--отозвался Фарли раздраженным тоном.— Австралиец. Занимается торговлей. В основном на государственных подрядах, но мы его арендовали. Прошел строгую проверку, получил разрешение секретных служб, разумеемся.

— Разумеемся, разумеется,— в голове у меня возникали картины: Флек в поте лица перевозит почту с одного конца острова на другой и обратно.— Он в курсе того, что здесь происходит?

— Естественно, нет,— сказал Андерсон.