Обменявшись этими фразами, вояки выбрались из армейского джипа и осмотрелись.

Это была главная улица небольшой деревеньки, которая долгое время являлась бандитской базой.

Но сейчас об этом напоминали лишь несколько элитных автомобилей, припарковавшихся возле самого большого из домов.

Вокруг машин кучковались их хозяева-братки. Причём было видно, что сюда съехалась, наверное, самая верхушка банды.

О нет, они были вовсе не похожи на тех оборванцев, что обычно приезжали к посту, чтобы требовать дань с браконьеров.

Одетые с иголочки в брендовые вещи, с дорогими аксессуарами вроде толстых золотых цепочек, часов и перстней.

Они будто бы снимались в пафосной криминальной драме, из тех, что делают на деньги самих бандитов, чтобы сделать их непростое ремесло привлекательнее для юных дурачков.

— Вот они! — прокомментировал появление армейского джипа один из них.

И от всей дружной компании отделился и пошёл в их сторону ещё один.

А по уверенности и апломбу, с которым он себя держал, было просто догадаться, что это и есть их лидер.

Цербер, а это был именно он, подошёл к солдатам и с присущей ему наглостью начал допрашивать военных:

— Что за дела, парни? Прямо под вашим носом пропадает целая база моих ребят. Бесследно. Что это за херов бермудский треугольник тут вдруг образовался?

Он сунул руки в карманы и уставился на них нахальным взглядом, явно ожидая, что они сейчас будут делать всё, чтобы ему угодить.

И, стоит сказать, считал он так неспроста.

Любого можно запугать или купить. Под таким девизом Цербер строил свою криминальную империю. И очень может быть, что связей в силовых и государственных структурах у этого мафиози было больше, чем у кого-либо.

Да и сам он был не промах.

Получив от природы сильный дар, он постоянно его развивал. И в итоге добился таких успехов, что даже многие кланы не спешили переходить дорогу Церберу и его людям.

Он же активно набирал одарённых в свой ближний круг.

Он искал проблемных подростков, отщепенцев и прочих магов, от которых отказывались их кланы. Или тех, кто сами уходил за более свободной, вольной жизнью.

Всех он вербовал к себе. И с большим успехом.

Может быть потому, что был таким сам. Родившись в довольно крупном клане, он с раннего возраста знал, что такая жизнь не для него. Подчиняться старейшинам и делать всё во благо рода… зачем? Когда можно делать то же самое, но ради себя?

И Цербер сбежал, изменил личность и даже внешность, чтобы цепные псы его бывшего клана не пытались вернуть его или наказать.

И с тех самых пор началось его восхождение на самый верх столичной криминальной элиты. Он одинаково уверенно чувствовал себя и в коридорах мэрии, и на «стрелках» в пригородах и промзонах. В общем, был тем ещё засранцем, и сегодня ему кто-то сильно наступил на хвост.

— При всём уважении, — осторожно начал отвечать на его вопрос капитан, — наша работа следить за очагом, а не за вашей базой.

— Самый умный, что ли? — нагло ответил Цербер, даже не пытаясь придерживаться каких-то элементарных правил этикета.

У него буквально на лице было написано, что простых вояк он ни во что не ставит.

— Мне известно, что кто-то вчера зачистил ваш очаг, — продолжил давить на них он, — мои ребята явно поехали забрать то, что полагается нам по праву. Или, скажешь, не было такого?

— Было, — смиренно признался солдат, — но мы, как и всегда в таких случаях, мешать разговору не стали. Кроме того, насколько мне известно, ваши парни долго не задержались. И почти сразу уехали из очага с частью добычи.

Цербер фыркнул.

— И поэтому здесь нет ни моих людей, ни добычи. Лучше бы вам говорить только правду, — почти зарычал он, — или вам недостаточно доходчиво пояснили, что вы должны во всём помогать моему расследованию?

— Объяснили.