До этого как-то в голову не приходило вести с жуткой нежитью светские беседы, а сейчас… что уж, всё равно больше не с кем.
— Нет имени. Было, давно. Смерть забрала.
— Что-то мне говорит, что идти нам долго, — поделился Валерка своими опасениями. — Молчать не хочется. Давай мы тебя как-нибудь назовём? А то как-то неудобно без имени обращаться. Как ты на это смотришь?
Валерка покосился на мару. Та продолжала идти рядом, только смотрела теперь не вперёд, а на Птицына. Пристально смотрела.
— Кхм, ну, не хочешь, не будем тебе имя придумывать.
— Дай. Имя, — наконец, разродилась нежить.
— Вот и отличненько. Я варианты буду предлагать, а ты говори, нравится, или нет.
Мара опять не ответила, а Валерка вдруг сообразил, что идей-то у него и нет. Вот какое имя может подойти существу, которое ненавидит всё живое и не помнит себя? В голову лез только всякий бред вроде каких-нибудь никнеймов из онлайн игр. Ну там, Убивашка, или Нер’зул какой-нибудь. Не Нер’зул — это мужское имя, а мара, вроде бы, женского пола. А Убивашка как-то несолидно.
— Так, ну Леной какой-нибудь тебя называть странно. Слишком просто получается, а ты, уж извини, на обычную девчонку не тянешь. О! Хочешь быть Мартишей? Это в Семейке Аддамс такая была… хотя ты, наверное, не в курсе, кто это такие. Или, может, Эмили? У Тима Бёртона такая была. Хороший персонаж!
— Да.
— Что да? Мартиша? Эмили?
— Да. Да.
Валерка покосился на спутницу. Девушка так и шла, не глядя ни вперёд, ни под ноги. На бесстрастном обычно лице можно было разглядеть заинтересованность. Ну, если у смотрящего хорошая фантазия. Для мары даже такое было очень необычно.
— Всё равно, что ли?
— Да.
— Ну ладно. Пусть тогда будет Эмили? Всё-таки ближе, так сказать, к теме. Мартиша-то живая была. Или нет! Эльвира! Хочешь быть Эльвирой?
— Да. — Ответила нежить, и на лице у неё проступило какое-то нездоровое нетерпение. Мурашки где-то на затылке и ниже прямо подсказывали Птицыну, что лучше не затягивать, не то имя из него начнут выбивать силой. И ему это не понравится.
— Ладно. Будешь Эльвира, в честь Эльвиры повелительницы тьмы. Я сам-то кино не смотрел, старое уже, но имя известное.
Мара остановилась и замерла. Валерка по инерции сделал ещё несколько шагов, выдёргивая ноги, и только потом заметил, что спутница отстала.
— Эй! Ты чего? — спросил парень. Спутница не двигалась, и даже глаза закрыла. Птицын подождал минуту, в надежде, что она сама отомрёт. Не дождался. — Эй, Эльвира! Нам, как бы идти пора.
Мара открыла глаза. Мара посмотрела на Валерку. «Пустоты во взгляде стало меньше, — сообразил парень, — Раньше она и пугала. Там только пустота и ненависть были, а сейчас… Как будто что-то ещё. Блин, и чего я с этим именем полез? Скучно стало, дебил?»
Парень, откровенно говоря, здорово перепугался — мало ли, что там изменилось в мозгах Эльвиры с обретением имени! Вдруг она сейчас того, постарается его прикончить?
Эльвира моргнула, и зашагала вперёд. «Кажется, обошлось», — порадовался Валерка, и решил, что с разговорами надо бы завязывать. Лучше уж поскучать, а то мало ли до чего удастся договориться? Идею с ориентирами Валерка не забросил. Выбирал где-то впереди что-нибудь приметное — хоть клюквенную полянку, если более выдающегося ничего на примете нет. И постепенно ландшафт начал меняться. Это по-прежнему оставалось болото, вот только деревьев стало больше — кривых, не сильно здоровых, но живых, покрытых листьями и мхом. |