– Ладно. Но она будет жить в твоей комнате. Я не хочу, чтобы она бегала по кухонным столам или царапала мой диван.

– Спасибо, папа.

Я крепко обняла его и поцеловала в щеку.

– Сейчас я покажу тебе твой новый дом, – сказала я Кошмарке, отнесла ее к себе в спальню и принялась смотреть по сторонам, соображая, куда бы ее лучше пристроить.

– У меня в гараже есть старая коробка, набитая одеждой, в которой я ходила в колледж. Она будет идеальной постелькой для киски, – сказала мама, заглянув ко мне. – Хранится она над папиными инструментами. Принеси мне коробку, и я переложу одежду.

– Спасибо.

Я стала закрывать дверь спальни, но Кошмарка двинулась за мной.

– Я сейчас вернусь, лапочка, – сказала я. – Я хочу устроить тебе постель.

Кошмарка навострила ушки, глянула на окно, вскочила на мой компьютерный стул, перепрыгнула на стол и уставилась в окно. Я взяла ее со стола и положила на свою кровать.

– Я сейчас вернусь. Поспи пока здесь.

Но когда я дошла до двери, Кошмарка уже была у моих ног и щурила желто‑зеленые глазки. Она зашипела и цапнула когтями мои ботинки.

Я взяла ее на руки.

– Мамочка сейчас вернется.

Я поцеловала киску в носик, посадила ее на пол, быстро закрыла дверь и поспешила по коридору, слыша, как она скребется коготками. В гараже, который стоял в конце нашей подъездной дорожки, я встала на отцовский ящик с инструментами и принялась искать коробку под стрекотание сверчков.

Потом у окна моей спальни послышался шорох. Я замерла.

Шорох повторился. Может быть, это белка? Впрочем, после вчерашней встречи с Тревором можно было предположить, что он прицепил к моему окну туалетную бумагу. Я выключила свет в гараже и на цыпочках подошла к дереву. Но листья не шевелились. Тут не было ни птицы, ни белки, ни пижона футболиста.

Я направилась обратно к гаражу, увидела Джаггера и ахнула.

– Что ты здесь делаешь?

– Просто захотелось тебя увидеть.

– Я думала, ты вернулся в Румынию, – сказала я, чуть отступив назад.

– Я надеялся, что ты поедешь со мной.

– Александр заверил меня, что вражда закончилась и ты уехал навсегда.

– Как видишь, он ошибся, но вряд ли ты станешь поднимать шум, – усмехнулся Джаггер. – В противном случае опасность будет угрожать не только тебе и Стерлингу, но и всему городу.

– Неужели?

– Не искушай меня, – сказал Джаггер, облизывая губы. – Навряд ли тебе захочется узнать, что произойдет, когда в маленьком городке узнают, что среди них живет вампир, который крутит любовь с одной из местных девушек.

Я застыла, вспомнив, как легко обыватели Занудвилля подхватили болтовню Тревора, что обернулось сплетнями и надписями на воротах особняка. Если горожане получат подтверждение истинной сущности Александра, то трудно представить, что они сделают.

– Ладно, я ему не скажу. Но ты сейчас же уйдешь!

Джаггер лишь подступил ближе.

– Я не пойду с тобой на кладбище, – заявила я и попятилась. – Я закричу, если ты только тронешь меня. Мой отец в доме, он юрист.

– В этом не будет необходимости. Зачем проводить жизнь, сидя в особняке с мечтателем художником, глядя, как сохнут краски, когда мы могли бы вместе увидеть мир?

– Я с тобой никуда не поеду!

– Ладно, ты можешь уговорить меня остаться в городе. В общем‑то, мне начинает здесь нравиться.

– Ты мне не нужен! Твоя вражда с Александром закончена. Отправляйся домой.

– Вражда? У меня сейчас совсем другое на уме. Возможно, Александр и может отказаться от своей природы, но я не собираюсь отказываться от своей.