Тут я услышала шум мотора маминого внедорожника, и мы с Беки побежали встретить ее у задних дверей.

– Можно мне получить авансом карманные деньги? – торопливо спросила я.

– Успокойся, – посоветовала мама. – Может, сначала поздороваешься?

– Привет, – сказала я. – А теперь я могу получить авансом карманные деньги?

– Я надеюсь, что ты не купила на интернет‑аукционе какой‑нибудь постер «Хэлло, Бэтти»? Мы ведь говорили тебе…

– Я хочу перекраситься в блондинку.

– В блондинку? – Мама была ошеломлена. – Ты ведь не хочешь погубить свои великолепные черные волосы?

– Но мне нужно стать блондинкой, чтобы цвет волос гармонировал с нарядом.

– Ты участвуешь в постановке?

– Вроде того.

– В школе?

– Нет, просто мне нужна твоя помощь.

– Хорошо, у меня осталось несколько париков со времен колледжа. Они в коробке, которую я опустошила для Кошмарки. Помню, что там есть каштановый. Может быть, найдется и светлый.

– Можно мы сходим и посмотрим? – попросила я.

Мама нехотя положила свою сумочку на кухонный стол, и мы с Беки пошли за ней в родительскую спальню. Мама стала рыться в старом пакете.

– Вот он! – воскликнула она, как будто отыскала затонувший клад, и вручила мне видавший виды светлый парик. – Я носила его в колледже. Твоему отцу это очень нравилось!

Я закатила глаза и несмело призналась:

– А еще мне нужно белое платье.

Мама посмотрела на меня с радостью, как если бы ее непутевая дочь наконец попросила у нее поносить жемчуг.

– Я посмотрю, что у меня есть! – радостно ответила она и вскоре извлекла из коробки пару расклешенных джинсов со стразами.

– Ты можешь поверить, что я их когда‑то носила? – спросила она. – А вот моя белая блузка… Ага, и белая ажурная юбка. Это как раз то, что нужно.

Мама нахлобучила парик мне на голову и вручила одежду.

– Это все равно что смотреть на себя в юности, – прочувствованно сказала она.

Я кинула юбку и блузку в стирку, и мы с Беки вернулись в мою комнату.

– Мы будем выглядеть круто! – заявила я. – Нужно только придать нашему облику завершающие штрихи.

Я стала рыться в ящиках комода, на ближних полках и в коробках под кроватью. Хеллоуин прошел уже несколько месяцев тому назад. Нынче в таком захолустье, как Занудвилль, проще было найти поддельную сумочку из крокодиловой кожи, чем накладные вампирские зубы.

Я была здорово раздосадована и забарабанила в дверь Билли. Он слегка приоткрыл ее и высунул свою башку. Я успела заметить Генри, который что‑то печатал на братишкином компьютере.

– Ты забрал мои накладные вампирские зубы? – с порога обвинила я его.

– Да зачем мне нужны твои противные слюнявые зубы? – буркнул Билли, собираясь закрыть передо мной дверь.

– Я не могу их найти, а они нужны мне на сегодняшний вечер, – заявила я, не давая ему уйти.

Генри подбежал к двери.

– У меня есть такие, – сообщил он. – Я никогда ими не пользовался.

К дому родителей Генри, который стоял на опушке дубовой рощи, все мы покатили на велосипедах. Должно быть, неслабое было зрелище – парочка девиц‑готов и два недоросля бок о бок!

Мы оставили велики на подъездной дорожке и вошли в дом с пятью спальнями, построенный в колониальном стиле. Нас встретила его домоправительница, которая собирала белье для стирки. По безукоризненно чистой деревянной лестнице мы поднялись к спальне Генри.