И вдруг к середине месяца, за три дня до полнолуния, холод резко отступил. Два дня стояло умиротворенное мягкое тепло, нанесенное дальним южным ветерком, в чистом воздухе летала прозрачная паутина. А в день полнолуния явилось невиданное – наступила жара, почти такая же, как в середине лета. Люди прятались от солнца в тени, на жилых и молочных юртах приподнимали войлок, обнажая по низу решетки стен. Дети зачастили к реке, купались в прогревающейся мелководной заводи. Вновь разлетались во множестве мухи и пауты, застрекотали кузнечики.

Люди и радовались, и удивлялись такому невиданному случаю, гадали, как такое могло случиться: в эти дни пора быть уже снегу, а тут лето вернулось. Старики напрягали память и не могли вспомнить подобного. Собираясь на солнцепеке, на склонах бугров, они грели свои старые кости, высказывали догадки, отчего могло быть такое удивительное явление. Сходились на том, что боги, видно, между собой подсчитали, и у них вышло, что они недодали тепла в прежние годы, и решили восполнить людям и животным положенную им долю.

На озерах тысячными косяками гомонили задержавшиеся перелетные птицы, пользуясь временем, они успевали ставить на крыло свои выводки. Притихшие было жаворонки и другие мелкие птицы вновь разлетались, распелись над холмами. По-прежнему над сопками грозно кружили орлы и коршуны, высматривая оживившихся на холмах хлопотливых сусликов и тарбаганов.

Тэмуджин, радуясь вернувшемуся теплу и пользуясь добрым случаем, все эти дни в сопровождении Мэнлига, Боорчи с Джэлмэ и небольшого охранного отряда непрерывно разъезжал по своим войскам, перемещаясь от одних тысяч к другим, присутствовал на учениях.

В первые дни учения шли по сотням. Воины насаживали на коней камышовые чучела толщиной в человеческое туловище, веревками прикрепляя их к седлам, и гонялись за ними, стреляя тупыми стрелами. Старые воины учили молодых правильно выпускать стрелы на скаку.

– Отпускай тетиву в тот самый миг, когда копыта твоей лошади оторвутся от земли, – наставляли они. – Каждый воин должен знать полет своей стрелы. При стрельбе на дальнем расстоянии нужно уметь рассчитывать: по какой дуге она полетит и в каком месте попадет в цель.

До смерти напуганные лошади с непривычными ношами на спинах, с торчащими на них разноцветными перистыми стрелами, под настигающие, тонко воющие звуки дичали, и, подобно гонимым волками дзеренам, изо всех сил уносились прочь, хрипя на скаку, ворочая безумными глазами. За ними неотступно гнались всадники с луками наизготовку, раз за разом выпускали стремительные, далеко разящие стрелы.

Десятники добивались наилучшей сноровки, неизменно требуя, чтобы ни одна стрела не уходила мимо.

– Чем лучше будешь стрелять, тем скорее покончишь с врагом и останешься жив, – внушали они молодым. – Не попадешь первой же стрелой – смерть обернется на тебя: враг может не промахнуться. Лучший способ избежать смерти в сражении – стрелять без промаха.

И молодые, веря им, без понуканий старались в стрельбе. Даже вечерами, когда учения для всех заканчивались, многие оставались, чтобы получше отточить свою сноровку во владении луком, довести ее до края возможного, состязались между собой в быстроте и точности.

А на другой день до изнурения метали короткие копья, проносясь на скаку мимо стоячих чучел, гонялись друг за другом с арканами, стаскивая с седел…

На тысячных учениях перестраивались в колоннах на скаку, делились на десятки и рассыпались лавой…

Последние три дня шли учения всего войска. Съехавшись подальше от своих пастбищ, в ровной сухой степи у южных отрогов Хэнтэя, разделили тумэн на две части и учились нападать крупными силами, охватывать с флангов, заходить в тыл, перестраиваться для обороны…

Тэмуджин, стоя вместе с тысячниками у подножья горы, внимательно смотрел на все со стороны.