— На землю вокруг, так далеко, насколько это возможно. На меня однажды накладывали подобное заклинание. Я прозрел на многие мили, однако маг поджарился заживо. Я несколько недель потом не мог смотреть на мясо.

Мужчины рассмеялись.

Зоркий Глаз стиснул зубы.

— Наверное, это был очень глупый маг, раз он не знал о собственных границах и рамках. Я слышал похожую басню, только в ней маг нечаянно поджарил тех, на кого накладывал заклятие. Такое случается. Какая жалость.

— Мэр не хотел проявить неуважение, добрый маг…

— Заткнись! Все в середину. Моя версия заклинания накладывается не на человека, а на небольшую территорию, поэтому достанется и некоторым из вас. Некогда это было заклятие охоты, используемое для того, чтобы повлиять на зрение опасных животных, не дать им подобраться близко к деревне. Его использовали племена. Мои люди изменили его, сделав более полезным. Я буду слеп. Все вы станете обладателями «зоркого глаза». Во время заклятия со мной можно разговаривать, но прикасаться нельзя. Если почувствуете боль, отойдите подальше и не открывайте глаза до тех пор, пока мы не закончим. — Он окинул холм бдительным взглядом. Не было никаких признаков недавнего присутствия человека, тропа успела совершенно зарасти. — Меня беспокоит только одно — это место небезопасно. Один из вас должен остаться на страже. Идите! Мы вскоре ослепнем и не будем способны видеть, что происходит поблизости. Ладно, хватит болтать, я начинаю плести заклинание. Закройте глаза.

Пару минут он напряженно принюхивался, выжидая, пока в воздухе не попадутся нужные компоненты, а затем закатил глаза. Зоркий Глаз начал тихо бормотать слова забытого племенного языка, сделавшие заклятие больше похожим на песню; его глубокий, гулкий голос было приятно слушать. Вместе с Тауком и Сиель вокруг него сгрудились семеро мужчин мэра, все насквозь пропахли дорогой. Сиель остро чувствовала близость мэра. Она надеялась на миг ощутить его прикосновение, мечтала о нем, даже если оно будет случайным. Долгая жизнь в дороге имела еще один побочный эффект, превращая путешественника в озабоченного идиота. Сиель почувствовала, что и остальные мужчины встали куда ближе к ней, чем было нужно, то и дело она ощущала прикосновение руки или локтя к бедру или ягодицам. Но именно сейчас девушка была этому даже рада.

Вскоре голос Зоркого Глаза уже вливался непосредственно в ее сознание, и это оказалось очень приятным, несмотря на внезапно вспыхнувшее желание убраться подальше. Так продолжалось еще какое-то время, словно низкий тембр воздействовал на какую-то ключевую точку, а затем внезапно холм отодвинулся, остался далеко внизу, а потом и вовсе исчез под невнятные возгласы и восклицания мужчин.

Откуда-то свысока они увидели землю, по которой только что проехали; по дорогам сновали редкие путешественники и повозки. На обочинах тут и там виднелись темные точки — Мучители, некоторые двигались куда-то, другие стояли совершенно неподвижно.

— Отнеси нас подальше в поля, если сможешь, — попросил Таук. — Слышишь меня, маг?

— Он не может ответить, но все слышит, — откликнулась Сиель.

Под ними с ужасающей скоростью проносилась местность, по которой они ехали ночью, дорога рекой вилась внизу. Здесь было куда больше брошенных повозок, большинство которых превратилось в обугленные, дымящиеся каркасы, товары были раскиданы по полям, вповалку лежали изуродованные тела. Здесь Мучителей не было, если не считать редких трупов, разломанных на части.

Когда их взоры достигли Великой Разделительной Дороги и проследовали по ней на многие мили к северу, мэр Таук сделал резкий вдох. Сюда шла орда Мучителей, некогда бывшая взбунтовавшимися солдатами Блейна. Каждый с такой высоты казался лишь темной точкой, поэтому все вместе они походили на ползущих насекомых-кровососов, вызывая самое настоящее омерзение.