Он глубоко вздохнул, задержав на секунду дыхание, и медленно выдохнул. Его руки слегка тряслись, когда он поставил янтарную бутылку на стол между нами.

— Ты займешь мою комнату. Защитные заклятия в ней высечены в камне. Но я бы был рад возможности обновить ее декор, — он сделал глоток, покачивая ногой. — Я подумал, ты захочешь, чтобы я убрал метку.

Я пристально посмотрела на метку на запястье, ту, с которой началось наше знакомство.

— Мм, я и забыла, — запнулась я, почему-то смутившись. Я потягивала напиток, не зная, что это такое на самом деле, но мне нравилось слабое покалывание от пузырьков. — Ал, — сказала я, язык немного заплетался. — Просто скажи, чего ты хочешь, и я сделаю это для тебя. Я тебе очень многим обязана.

Он смотрел на меня, скрывая свои эмоции за таким долгим молчанием, что я подумала, не сболтнула ли я чего лишнего. Пламя в большом очаге погасло, и когда я задрожала, Ал рассеянно кинул в него кусок полированной деревяшки, возможно, подобранной у разрушенного здания на поверхности.

— Мм, Ал? — спросила я, чувствуя себя более чем неловко, мед и янтарь наполнили мою голову сверкающей ясностью. — Я действительно ценю, что ты спас меня. Если я могу как-то выразить тебе признательность за это, ты же скажешь?

Он повернулся ко мне, на лице все еще отсутствовали какие-либо эмоции.

— Я почти уверен, что у меня были каштановые волосы.

О, Боже. Кажется, я оскорбила его.

— Ал…

Наконец у него на лице что-то промелькнуло.

— Пей, — сказал он, и я чокнулась с его бокалом. — Сегодня мы празднуем. Ты вернулась домой.

Я не была согласна с частью про возвращение домой, но я подняла бокал, и тут чих накрыл меня так неожиданно, словно кто-то громко хлопнул дверью. Пальцы задрожали, и, шлепнувшись на пол, вино разлилось по красивому черному полу Ала. В испуге я уставилась в козлиные глаза Ала, и его первая реакция — раздражение — сменилась ужасом. Во взгляде появилась жалость. На этот раз чихала я, а не он. И это не было похоже на входящий звонок. Похоже, меня вызывали. И ведь сейчас полдень?

Айви? Дженкс?

— Рэйчел? — спросил Ал, когда на меня накатила первая выворачивающая кишки боль, и я сунула свой стакан ему в руку.

— Меня вызывают, — пробормотала я, сжав челюсти, и хорошее настроение от чудесного напитка испарилось.

— Но ведь сейчас полдень! — воскликнул демон, переведя взгляд на часы, чтобы убедиться в этом.

Ой. Я согнулась пополам от боли и почувствовала, как тяга стала сильнее.

— Возможно, Трент проклял меня, только чтобы я не могла вернуться, пока не буду вызвана. Очевидно, я все еще могу ходить под… солнцем. Ой! — я подняла глаза, вздрагивая. — Мне пора.

Днем или ночью. Трент сказал «днем или ночью». Трон будет рад. Я все-таки смогу создать для него бассейн, освещенный солнечным светом.

Я задохнулась от боли, когда Ал дернул меня за рубашку, подняв на ноги.

— Кто знает? — рявкнул он. — Кто знает, что тебя можно вызывать днем?

— Ал, ты делаешь мне больно! Вероятно, это Айви или мама!

Он ослабил хватку, но не отпустил совсем.

— Я спрашиваю тебя, кто знает, что твое проклятье позволяет вызвать тебя в течение дня? — потребовал он, и я оттолкнула его руку, чувствуя боль от отказа перенестись по вызову.

— Все, кто был в зале, когда Трент проклял меня, — ответила я. — Охренеть как здорово! Кажется, ты поставил мне синяк.

Глаза Ала сузились.

— Значит, Трентон, — проворчал он, толстые пальцы сжались в кулак.