Блуждающий Глаз парил сзади, возле плеча Ганса.

— Спасибо, Глаз, — сказал Шедоуспан, взбираясь по стене с усилиями меньшими, чем ему потребовалось, чтобы согнуть горячие железные прутья.

— Как приятно, — сказал Глаз ровным голосом. — Все-таки мы настоящие друзья.

— Я полагаю, здесь не обошлось без колдовства…

— Вообще-то это была алхимия, — признался Глаз.

— Ox, — вздохнул Ганс, не задаваясь вопросом, что такое алхимия, — ну тогда ладно.

Шедоуспан без труда добрался до крыши штаба городской стражи и продолжил путь по черепице с легкостью кошки. Глаз парил рядом, не отставая.

— Похоже, хождение по крышам для тебя привычное дело, — заметил он тем же ровным тоном.

— Ну... да.

Многоопытный стенолаз спустился вниз только на расстоянии трех крыш от штаба... и не на улицу, а в узкий проулок. Он спрыгнул с легкостью, которой позавидовала бы кошка, и быстро выпрямился, расправляя плечи. И вновь тень улыбки коснулась его губ. Он был свободен, и беглецом его сделали нетерпение... и Блуждающий Глаз!

— Беда в том, — прошептал он своему избавителю, — что мне страшно не хотелось дожидаться Аркалы и Мала-как-его-там. Это было бы так унизительно, если бы меня освободили по приказу… — он остановился, чтобы сплюнуть, — двух колдунов!

Глаз сказал:

— Хм-м.

— Глаз... как получилось, что я пробыл там, в лабиринте, пропасть времени — целый день и ночь, и при этом был не так уж голоден и даже спать не хотел?

— Я не посвящен в тайну чар и эликсиров мертвого чудовища, — отозвался его летающий компаньон прерывающимся голосом, — но это могло быть действием того снадобья, которое ты выпил... целебной жидкости.

— О!

Прячась в тени, Шедоуспан добрался до «Скучающего Грифона» в сопровождении парящего видения, которому приходилось то и дело нырять куда-то, чтобы избежать посторонних глаз. В трактир Ганс вошел довольно бодро, считая, что весть о его побеге не могла его опередить. Пол из аккуратно пригнанных дощечек был чистым, если не считать жирных пятен, красовавшихся здесь уже довольно давно. Завсегдатаев таверны не было видно.

Знакомый толстый трактирщик наводил порядок за стойкой. При появлении Ганса он поднял голову.

— А, Ганс с дальнего юга, не так ли? — лицо толстяка расплылось в улыбке. — Приятно снова видеть тебя. Я Гулаферолиас, но все зовут меня Смоки.

— Взаимно, Смоки.

— Чем могу служить?

— Сегодня в полдень, — сказал Ганс, — я кое о чем договорился с одним из твоих завсегдатаев — Дэрри. Теперь мне бы нужно…

Смоки просиял.

— Оле Дэрри сделает, что обещал, — сказал он, с готовностью обращаясь к молодому человеку. — Только, знаешь что, э-э… — Смоки понизил голос, придал своему лицу заговорщическое выражение, которое сделало его скорее уморительным, нежели таинственным. — Только не плати ему, пока дело не будет сделано. Иначе он отсюда не выйдет. Оле Дэрри думает, что он родился ради того, чтобы выпить все пиво в Фираке.

Ганс кивнул.

— Спасибо, Смоки. Беда в том, что мне позарез нужно его увидеть сегодня вечером. То есть беда в том, что я даже не знаю его настоящего имени и где он живет.

— Зовут его Дарнарислас. — Трактирщик повернулся, чтобы взглянуть на водяные часы. — У него комната на Верблюжьем Пути, но он будет здесь еще до захода солнца. Можешь поставить на это.

— О, спасибо, Смоки.