|
- Раз! Два! Тра-ля-ля-ля... Стоп! Тра-ля-ля-ля! Три такта! Три же, черт вас подери! Нина была второй слева. Она узнала Мегрэ, стоявшего у колонны. Мужчина тоже его заметил, но не обратил никакого внимания. Репетиция продолжалась минут пятнадцать. Здесь было холоднее, чем на улице, и у Мегрэ закоченели ноги. Наконец маленький человечек вытер пот со лба и вместо прощания еще раз обругал свою труппу. - Вы ко мне? - издали крикнул он Мегрэ. - Нет! Я к... Нина подошла к нему смущенная, словно спрашивая себя, может ли она подать комиссару руку. - Мне нужно сообщить вам важную новость. - Только не здесь. Мы не имеем права принимать в театре. Лишь по вечерам можно, потому что это приносит сбор... Они сели за столик небольшого бара поблизости от театра. - Найдено завещание Куше. Он оставляет все свое состояние трем женщинам. Она смотрела на него с удивлением, не подозревая всей правды. - Своей первой жене, хотя она и снова вышла замуж. Потом - второй жене. Затем - вам. Она не сводила глаз с Мегрэ, который заметил, как зрачки их расширились, потом затуманились. И тут, спрятав лицо в ладони, она расплакалась. Глава 8 СИДЕЛКА - У него болело сердце. Он знал об этом. - Нина отхлебнула рубинового цвета аперитива. - Поэтому он и берег себя. Он говорил, что достаточно поработал, что и для него пришло время наслаждаться жизнью. - Он говорил когда-нибудь о смерти? - Часто! Но не просто о смерти. Он думал о своем больном сердце. Это был один из тех небольших баров, куда заходят лишь завсегдатаи. Хозяин украдкой поглядывал на Мегрэ, считая его, наверное, преуспевающим буржуа. - Он был грустным? Трудно сказать. Ведь он не был таким, как все. Например, сидим мы в театре или еще где-нибудь. Он веселится. Потом без всякой причины, громко рассмеявшись, говорит: "Да, Нинетта, жизнь - сволочная штука!" - Он занимался своим сыном? - Нет. - Рассказывал о нем? - Почти никогда. Только тогда, когда тот приходил к нему за деньгами. - И что же он говорил о сыне? - "Какой жалкий кретин!" - вздыхал он. Мегрэ все это уже почувствовал; по каким-то причинам Куше совсем не любил своего сына. Казалось даже, что он испытывал к молодому человеку отвращение. До такой степени, что не пытался устроить его жизнь. Куше никогда не читал сыну моралей. И он давал ему деньги, чтобы отделаться от него или просто из жалости. - Гарсон! Сколько с меня? - Четыре франка шестьдесят сантимов. Нина вышла с ним из бара, и они несколько минут стояли на улице Фонтэн. - Где вы теперь живете? - На улице Лепин, первый отель слева. Я еще даже не знаю, как он называется. В нем довольно чисто. - Когда станете богатой, вы сможете... - Вы же знаете, - улыбнулась она, - что богатой я никогда не буду. Не для того я родилась... Самое странное, что точно так же думал и Мегрэ. |
