|
- А, это вы... - сказал он. Врач пошел к лестнице, а Мартен впустил комиссара, робко взглянув в сторону спальни... - Ей стало хуже? - Неизвестно. Доктор не сказал ничего определенного. Вечером он снова зайдет. Он взял с радиоприемника рецепт, уставился на него пустыми глазами. - Мне даже некого с ней оставить, чтобы сходить в аптеку! - Что все-таки с ней случилось? - То же, что и ночью, только приступ был гораздо сильнее. Она начала дрожать, бормотать что-то невнятное. Я послал за доктором. - Она бредит? - Я же сказал вам: нельзя понять, о чем она говорит. Нужен лед и резиновый пакет, чтобы сделать ей холодный компресс. - Если хотите, я могу побыть здесь, пока вы сходите в аптеку. Мартен хотел было отказаться от этого предложения, но потом согласился. Он натянул пальто и ушел, трагический и нелепый, однако тут же вернулся, потому что забыл взять деньги. Стремясь остаться в квартире, Мегрэ не преследовал никакой цели. Он ничем не поинтересовался, не открыл ни одного ящика, даже не взглянул на кучу писем, лежавших на столе. Он слышал неровное дыхание больной; она изредка протяжно стонала, что-то бормотала. Вернувшись, Мартен застал Мегрэ на прежнем месте. Мегрэ помог ему расколоть лед и уложить его в пузырь из красной резины. - К вам действительно никто не заходил сегодня утром? - Никто... - У меня для вас несколько новостей. Обнаружено завещание Куше. Треть своего состояния он оставляет вашей жене. - Неужели? Мартен был потрясен этим известием. - Да, треть своего состояния! Вероятно, получить деньги будет непросто. Его вторая жена, разумеется, станет протестовать. Ведь и она получает только треть. Остальное достанется другой женщине, последней любовнице Куше, некоей Нине. Другая новость похуже. Речь идет о вашем пасынке. Сегодня утром он покончил с собой, выбросившись из окна отеля на улице Пигаль. При этих словах Мартен встрепенулся, с ненавистью взглянул на комиссара и закричал: - Что вы тут болтаете! Вы хотите, чтобы и я с ума сошел? Признайтесь, что все это уловка, чтобы заставить меня разговориться! - Потише! Ваша жена... - Мне все равно! Вы лжете! Этого быть не может! Его лицо исказилось, губы дрожали, он бессмысленно размахивал руками. - Уверяю вас, - твердо сказал Мегрэ, - обе эти новости - чистая правда. - Но почему же он так поступил? От всего этого действительно с ума сойдешь. Кстати, так все и происходит! Моя жена сходит с ума! Вы ведь ее видели. Если так будет продолжаться, я тоже помешаюсь. Глаза его бегали, он потерял всякий контроль над собой. - Сын ее выбрасывается из окна. А завещание... Лицо его сморщилось, и вдруг он впал в трагикомическую, отвратительную истерику со слезами. - Успокойтесь, прошу вас. - Всю жизнь... Тридцать два года... Каждый день... В девять утра... Без единого замечания начальства... И все ради. |
