И немцам, и арабам требовалось некоторое время, дабы понять, что меч, служивший во всех других странах признаком воинского сословия, на Руси могли носить все свободные и достаточно состоятельные для его покупки мужи. Меч не только носили, но и с легкостью использовали для защиты своего достоинства и имущества. Даже буйные викинги в свое время усвоили, что в Хольмгарде толкать горожанина, тыкать в него пальцем, а уж тем более хватать за бороду — опасно для жизни.

Вместе с новгородцами стояла и дружина князя Московского. Блистая доспехами, оружием и червлеными щитами, ее стройные ряды выглядели весьма внушительно. Но москвичи держались немного поодаль от новгородцев. Ведь принимающей стороной был Новгород, а не Москва. Это обстоятельство портило настроение Юрию Данииловичу, и он, нервно покусывая ус, размышлял, как здорово было бы, получи он ярлык на владимирское княжение. «Все равно верх будет моим! — злобно думал князь Московский, вызывая в зрительной памяти образ князя Тверского. — Ужо получишь ты у меня за все обиды!»

Парусные насады тамплиеров поразили новгородцев размерами — таких больших судов Северная Русь не строила. Но сами рыцари Храма не показались им диковинкой. Они стояли вдоль бортов слитной железной массой, готовые в случае нападения драться до последнего. В полном боевом облачении тамплиеры были очень похожи на рыцарей Ливонского ордена, и когда новгородцы смогли наконец разглядеть заморских калик во всех деталях, их руки невольно легли на рукояти мечей — еще жива была память о князе Александре Ярославиче, который нанес сокрушительное поражение Ордену в Ледовом побоище на Чудском озере. Несмотря на то, что двадцать лет назад Новгород заключил мирный договор с Ливонским орденом, новгородцы относились к рыцарям-ливонцам с предубеждением и опаской.

Шлюпка с предводителем рыцарей Храма причалила к пристани ровно напротив того места, где стояли князь, посадник и архиепископ; суда тамплиеров держались середины Волхова, не решаясь причалить без соизволения хозяев земли Новгородской. Жерара де Вийе сопровождали Гильерм де Лю и Жеро де Шатонефе. Они ступили на причал первыми. За ними гребцы-сервиенты вынесли несколько сундуков с дарами.

Остановившись напротив посадника, рыцари поклонились ему, и Жерар де Вийе несколько витиевато сказал на ломанном русском:

— В вашем лице я приветствую благословенный Господом город Хольмгард, истинную жемчужину северных земель. Мы есть несчастные изгнанники, вынужденные бежать от несправедливого гнева короля французского. Прошу принять от нас эти скромные дары и позволить нам ступить на вашу землю… — Жерар де Вийе подал знак, и сервиенты открыли сундуки, выставленные в ряд.

Предводитель рыцарей Тампля знал, к кому обращаться, хотя не заметить князя Московского он не мог. Мало того, Жерару де Вийе было ведомо, что Юрий Даниилович будет в числе встречающих. Дело в том, что по получении известия о прибытии тамлиеров в Новгород, посадник послал навстречу им опытного лоцмана, владеющего иноземными языками, который хорошо знал и коварное озеро Нево, и фарватер реки. Он-то и поведал Жерару де Вийе, как вести себя при встрече. Хозяином Новгорода был посадник, а князь Московский всего лишь гостем. Кроме всего прочего, у лоцмана была и другая задача. Он должен был проведать замыслы заморских рыцарей и в случае какой-либо опасности для новгородцев подать знак береговой страже.

При виде содержимого сундуков посадник едва не ахнул от приятного изумления, но все-таки промолчал — должность обязывала быть невозмутимым. Чего нельзя было сказать про бояр — они заволновались и одобрительно загудели. Такого щедрого подношения новгородцы еще не видали.