— Ничего, — ответил я, — если ты сознаешься.

К этому моменту волны уже разбивались о его колени, а нам заливали стопы, но мы не обращали внимания. Пусть промокнем хоть с ног до головы — лишь бы заставить Тайсона сознаться в содеянном!

— Холодно... — Тайсон ещё чуть-чуть подвинулся назад. Вода доходила теперь ему до пояса, а нам до колен.

И тут он, словно умоляя о пощаде, сказал:

— Я не умею плавать...

Услышав это, я улыбнулся мрачной, злобной улыбкой и придвинулся ещё ближе. Вот теперь Тайсону придётся сознаться. Либо очень быстро научиться плавать.

В этот момент я услышал издалёка голос Шерил:

— Джаред!

Я взглянул вверх — она стояла на краю обрыва.

— Джаред, иди сюда! — позвала она.

— Я занят! Лучше ты сюда спускайся!

— Это очень срочно!

— Мы здесь тоже не в игрушки играем!

— Нет, — крикнула она, — я имею в виду — тут ЧП!

Как же она не вовремя со своим ЧП! Но деваться некуда — я неохотно направился к ней, сказав Даррену:

— Остаёшься за главного. И чтобы к тому времени, как я вернусь, признание было получено!

И я ушёл, оставив Тайсона Макгоу на расправу четверым подросткам и бушующему морю.

Что случилось с Рэндалом

Как я и догадывался, Шерил покинула Стоунхендж, чтобы найти брата; но когда она прибежала домой, Рэндала там не оказалось. Зато вместо него обнаружилась записка, в которой родители просили её позвонить им по незнакомому номеру — как выяснилось, это был телефон больницы. Рэндал угодил в больницу! Шерил терялась в догадках, что с ним. Родители тоже толком ещё ничего не знали и места себе не находили от беспокойства, заразив им и Шерил.

Они сказали дочери, чтобы та никуда не уходила и ждала от них вестей, но моя подруга не из тех, кто сидит дома и ничего не предпринимает.

— Как думаешь, твоя мама уже вернулась домой? — спросила она меня.

— Возможно.

— Отлично. Она не отвезёт меня в больницу?

Мы устремились к моему дому. Мама только что пришла с работы. Услышав про Рэндала, она всполошилась; мы все прыгнули в машину и помчались.

Больница была большая и белая — такая же, как, наверно, и все прочие больницы в мире, и пахло в ней по-больничному. Я ненавижу этот запах, у меня он прочно связан с воспоминанием о том, как мне вырезали гланды.

Пол, отчим Шерил, встретил нас в вестибюле; он удивился нашему появлению, но не рассердился.

— В общем, ничего особо страшного, — сказал он. — Голова не пострадала. Врачи думают, что у него сломана тазовая кость.

— Нет! — охнула моя мама. — Бедный Рэндал!

— А что произошло? — осведомился я.

— Насколько мне известно, он играл в баскетбол у приятеля во дворе, подпрыгнул к кольцу, неудачно приземлился и ударился о цемент. Я не знаю подробностей.

Мы с Шерил безмолвно переглянулись. Прошло десять минут, и Рэндала вывезли из рентгеновского кабинета. Выглядел он хуже некуда. Его накачали болеутоляющим под завязку, так что бедняга даже толком шевелиться не мог на своей каталке. Во мне возродилось то же мрачное чувство, что перед происшествием с Остином, но теперь оно стало ещё тягостнее.

Мы все последовали за каталкой Рэндала в его палату. Доктор осмотрел его ещё раз, а затем вышел со взрослыми изучить рентгеновские снимки. Когда моя мама покинула палату, мы остались с Рэндалом наедине.

— Расскажи, что произошло, Рэндал, — сказала Шерил.

— Перелом таза, — произнёс он, еле ворочая языком.

— Это мы знаем, — проговорила Шерил. — Пол сказал, что ты играл в баскетбол. Где?

Рэндал закрыл глаза и глубоко вдохнул.