И верно – невесть откуда, из-под земли, из-под небольших камней полянку начали затягивать тонкие-тонкие, почти невесомые нити тумана, которым, по сути, взяться было неоткуда. Для утренней раннелетней дымки – рановато. Ну а вечер жаркого дня и вовсе тумана не предполагал.

– А что это за место? – не удержался от вопроса Коля, завороженно глядя на происходящее.

– Это? – Пал Палыч обвел рукой поляну. – Кладбище для самоубийц. Вернее – оно тут когда-то находилось, теперь здесь просто парк. Но тем, кто лежит в земле, на «теперь» плевать, это их дом, независимо от того, как его живущие наверху называют. И они уже учуяли злобу и ненависть.

– Значит, сейчас и Хозяин сюда припрется? – Коля поежился. – Мне тетя Паша рассказывала, что у каждого кладбища есть свой Хозяин, и они сильно непростые сущности.

– О да, – подтвердил Ленц и тоже поежился. С учетом того, что вурдалак не ощущал холода, это говорило о многом. – Очень непростые.

– Нет здесь никакого Хозяина, – рявкнул Пал Палыч. – И не было никогда. Говорю же – кладбище для самоубийц, откуда тут ему взяться? Лежащих здесь прокляли и Жизнь, и Смерть, потому они никому не нужны. Ладно этот недоросль, который по молодости лет ничего не знает, но ты-то, Ленц, куда? Эй, Ростогцев! Если хочешь, чтобы эти души тебя начали иссушать, – твое дело, а мы уходим на аллеи, туда, где они нас не достанут. Хочешь говорить – приходи. Не хочешь – ждем десять минут и уезжаем, но сразу предупрежу – выглядеть это будет не сильно красиво. И в случае чего позиция Арвида, который обратился ко мне с просьбой о защите его чести и достоинства, будет рассматриваться моей конторой как более выигрышная.

– Я не просил защиты, – процедил Ленц.

– Да? – удивленно-дурашливо уставился на него Михеев. – Ну немного не так сформулировал, бывает. А ну брысь!

Одна из тонких туманных нитей обвила его левую ногу, не пожелав отцепиться даже после того, как оперативник ей тряхнул.

– Все, валим, – посерьезнел он. – Нет, ну каков долбень, еще и в полнолуние нас сюда притащил!

– Сам ты долбень! – донесся недовольный возглас с противоположной стороны поляны. – Выбирай выражения, дьяк!

– Да это я еще мягко выразился! – гаркнул Пал Палыч. – Тьфу!

Он развернулся и зашагал к машине, остальные поспешили отправиться за ним.

Как оказалось, не все главы вурдалачьих семейств выглядят так же, как статный и седовласый Арвид Ленц. Непосредственно князь Михаил Ростогцев напомнил Коле соседа по подъезду, где находилась его съемная однокомнатная квартира. Тот на своем непростом жизненном пути завязал крепкую дружбу с бутылкой, но зато растерял все остальное – и семью, и профессию, и даже отчество с фамилией, потому все знакомые звали его просто Петюней. Если бы их с князем поставить рядом, так они бы за близнецов сошли – оба невысокие, одутловатые, с залысинами и бесцветными глазами. Единственное отличие составляла одежда, она у Ростогцева была чистая и не слишком мятая. Ну и подороже, понятное дело.

– Ну? – немного нервно произнес князь. – О чем ты хотел со мной говорить, Ленц? О том, что пожелал создать мне проблемы? Так они есть, можешь радоваться. Пятый день в Останкино власти землю носом роют, меня и то два раза допрашивали. Да еще и интересовались, с каких это радостей я тут обитаю.