– Да тьфу на тебя, – совсем уж насупился Коля.

– Хоть «тьфу», хоть не «тьфу», а так и есть. – Оперативник поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. – Башка у тебя дернулась так, будто прямо в затылок пулю всадили, кровь хлещет, ты, как снопик, на землю валишься – жуть. Да еще вурдалачье племя сразу среагировало надлежащим образом, то есть клыки наружу выпустило. Рефлексы, куда от них денешься.

– Что да – то да, – поежился Коля, вспомнив звериный лик до того вполне благообразного Ленца. – Это я заметить успел.

– «Заметить»! – ухмыльнулся Пал Палыч. – Арвид чуть тебе в шею не вцепился! Натура всегда свое возьмет, как ее внутрь не загоняй. Хорошо еще, что у Ростогцева страх все остальные чувства забил, он и давнего недруга удержал, и остальных приструнил. И тебя заодно спас.

– Ой ли? – рассмеялась тетя Паша, стоящая в дверях и опиравшаяся на швабру. – Да у этого мозгляка никакого другого выбора и не имелось. Смерть сотрудника отдела, произошедшая на его территории, да еще во время мирных переговоров… Куда бы он делся? Да тот же ваш дикарь-алкоголик из тошниловки на «Парке Культуры» ему такого сроду не забыл, он же косвенно в этом всем тоже участвовал. Я этого сына пустынь терпеть не могу, но вынуждена отдать должное – он отомстит в любом случае, даже если придется по следу врага через весь земной шар пройти.

Коля понял, что «дикарем» она Абрагима назвала. Судя по всему, их нелюбовь друг к другу являлась обоюдной.

– А вообще нашего паренька не столько Ростогцев спас, сколько скверная подготовка стрелка, – продолжила уборщица. – Он его убить хотел, да маленько смазал.

– Может, и нет, – вступила в разговор Вика. – Может, только попугать собирался?

– Тогда бы он плечо прострелил или ногу, – парировала тетя Паша. – Когда бьют в голову, то желают именно что убить. Какой смысл в расковыривании щеки? Никакого.

– Ничего себе «расковыривании»! – возмутился Пал Палыч. – Да там пуля кости чуть ли не в труху смолола!

– Вот и я про то. – тетя Паша подошла к Коле, цапнула его за подбородок и осмотрела шрам. – Точно убить желал, но вот, промахнулся.

– И очень хорошо, – моргнул Коля. – Лично я этому рад.

– Конечно, хорошо, – отпустила его тетя Паша. – Нервничает злодей, нервничает, это нам на пользу. Чем больше он дергается, тем сильнее выходит из тени. Каждый его шаг оставит след, а мы раньше или позже на него встанем. А то еще и ошибаться начнет!

Коля с тетей Пашей, конечно же, в целом был согласен, но немного опасался того, что в следующий раз неведомый противник не промахнется.

Хотя… Не такой уже и неведомый, та ночь в Останкино кое-какую ясность в происходящее внесла. Правда, подробности непосредственно Коле стали известны куда позднее, чем всем остальным, поскольку сразу после ранения он потерял сознание от болевого шока, а после случилось то, что случилось.

Пуля действительно здорово раскурочила лицо Нифонтова, задев при этом кровеносные сосуды, и если бы не князь Ростогцев, который на самом деле изрядно перепугался, то все могло бы закончиться совсем уж скверно. Но даже и успей «скорая», то лежать бы Коле в челюстно-лицевой травматологии до осени, кабы не дольше, поскольку, как было сказано выше, дела обстояли скверно.

Но, как оказалось, имелась в закромах у князя большая редкость – пузырек с живой водой.