То есть до того, кто находится рядом с тобой.
Колокольчик на двери лавки задребезжал. Женщина в красном хотела купить
персидский кубок. Ее интересовало, можно ли использовать кубок в качестве
пепельницы. Я незаметно спустился в подвал, который тянулся и под проезжей
частью улицы. Разговоры эти я просто ненавидел. Мне они казались и наивными,
и бессмысленными. Такие разговоры вели люди, которые не видели войны и
думали, что, немного поволновавшись, они уже кое-что сделали. Это были
разговоры людей, не знавших опасности...
В подвале было прохладно, как в комфортабельном бомбоубежище. В
бомбоубежище коллекционера. Сверху приглушенно, словно гул самолетов,
доносился шорох легковых машин и грохот грузовиков. А на стенах висели
картины... Казалось, прошлое беззвучно упрекало нас.
В гостиницу я вернулся поздно вечером. Лоу-старший в порыве великодушия
дал мне пятьдесят долларов задатка. Вскоре он, впрочем, пожалел об этом, и я
это заметил. Но из-за серьезности беседы, которую мы до того вели, не
решился взять деньги обратно. Неожиданная выгода для меня.
Меликова в гостинице не оказалось. Зато появился Лахман. Он, как
всегда, был в волнении и весь потный.
- Все в порядке? - спросил я его.
- С чем?
- Со святой водой из Лурда?
- С лурдской водой? Ты хочешь сказать - с иорданской? Что значит: все в
порядке? Это не так просто.
Но мои шансы растут. Хотя эта женщина буквально сводит меня с ума. Вот
уже вечность, как я нахожусь
между Сциллой и Харибдой. Утомительная штука.
- Сцилла и Харибда?
- Тебе же известно это выражение. Из греческой мифологии. Ловушка для
моряков между двумя утесами. Мне надо лавировать, лавировать. Иначе я
пропал. - Он взглянул на меня глазами загнанного зверя. - Если эта женщина
не станет скоро моей, я превращусь в импотента. Ты ведь знаешь, какой у меня
тяжелый комплекс. Меня опять преследуют кошмары. Я просыпаюсь весь в поту,
просыпаюсь от собственного крика. Ты ведь слышал: эти бандиты хотели меня
кастрировать. Ножницами, не ножом. И гоготали как безумные. Если я не
пересплю с этой женщиной в ближайшие дни, мне будет сниться, что они своего
добились. Ужасные
сны! Все как наяву! Даже вскочив с постели, я слышу их гогот.
- Спи с проституткой.
- Не могу. При всем желании. И с нормальной женщиной тоже не могу. Тут
они своего добились.
Лахман прислушался.
- Вот она идет. Мы поужинаем в "Блу риббон".
Она любит говяжье жаркое. Пойдем с нами! Может, ты на нее повлияешь. Ты
ведь у нас знаменитый говорун.
С лестницы донесся звучный голос.
- Нет времени, - сказал я. - А ты не подумал, что и у женщины может
быть комплекс неполноценности из-за ампутированной ноги? Как у тебя из-за
шрамов. |