Окончились выборы. Полковник Рузвельт, по всей видимости и не ожидавший большего, выглядел довольным человеком. Претендент грациозно распростился со своими сторонниками, предрекая прогрессизму славную будущность и одновременно отходя от него навсегда. Как сказала одна из сподвижниц Рузвельта в данной кампании: «Я хотела бы верить, что он (Рузвельт. - А. У.) осуществит в случае избрания хотя бы один пункт из своей программы, но я не могу поверить в это». Подобный скептицизм был характерен для всех здравомыслящих людей. Прогрессивные силы США ни на минуту не могли допустить мысли о внезапном «прозрении» экс-президента.

Отставной политик

После бурного 1912 года Рузвельт отходит от активной политической жизни. Один из признаков подведения жизненных итогов - написание автобиографии; этим он и занялся в начале 1913 года. Другой признак - примирение с бывшими друзьями; Рузвельт возобновил переписку с сенатором Лоджем.

За Рузвельтом оставался, однако, большой политический долг. Четыре миллиона голосовали за него, и активисты хотели бы сохранить ядро прогрессивной партии. Рузвельт уже решительно не верил в успех дела (за исключением внезапного раскола демократов - что было невероятно). Поэтому он сознательно охлаждает пыл своих сторонников и, хотя доводит свое руководство до выборов в конгресс в 1914 году, но делает это без обычной для себя воли, силы и организованности. Другу, намекнувшему на возможный успех в 1916 году, он ответил прямо: «Я думал, что вы более квалифицированный политик. Борьба окончена. Мы разбиты. Остается только одно - вернуться в республиканскую партию». Хорошая иллюстрация беспредельной гибкости принципов и моральной терпимости в отношении себя.

С выборами 1912 года завершается определенный этап в американской истории. В результате раскола республиканской партии пришел конец ее почти полувековому господству на национальной политической арене. После испано-американской войны капитализм в США перешел в стадию империализма. Внутри страны на рубеже веков основные тресты достигли общенациональных размеров, завершилась монополизация промышленности, в сельском хозяйстве наблюдалось массовое разорение мелких фермеров наряду с укреплением крупных хозяйств. Америка прочно заняла первое место в ряду развитых капиталистических стран, превосходя по темпам роста своих основных конкурентов. Во внешней политике США произошел качественный скачок - от ориентированности на Западное полушарие к развитию европейского и азиатского направлений. Характерной чертой стал глобализм американской внешней политики.

Что касается Рузвельта, то он намеревался учить нацию, но теперь уже не как политический деятель, а как историк. Ему предстояло в 1913 году зачитать послание Американскому историческому обществу в качестве его председателя. Избранная тема - «История как литература».

Рузвельт верил в эмоциональное, а соответственно, в воспитательное воздействие истории. В его понимании история отнюдь не была аналитичной научной дисциплиной, служащей познанию социума. Сказочность, ритм веков, вдохновение прошлых лет - вот что считал он важным. Ситуация, когда Рузвельт предстал перед жрецами исторической науки, была в значительной мере парадоксальной.

Перед неутомимыми исследователями подлинности факта, поборниками бесстрастного анализа выступал враг наукообразия, желавший видеть не истину в последней инстанции (как политик он знал, насколько она многогранна), а полет фантазии, впечатляющую силу стиля, поэтическую тонкость.

Стороны не сошлись. Преобладавший в американской историографии буржуазный детерминизм, сознательное выхолащивание исторической прозы делали этих наследников Геродота чем-то вроде бездушных чтецов летописи времени.