– Не лишним будет? – резонно поинтересовался я.

– Даже если и лишним, когда я еще такого попробую? Кальвадос?

– Черт его знает.

По вкусу понять сложно, а на этикетку ни разу и не взглянул: не до того мне было.

– Готов, Теоретик? – И снова поднес бутылку ко рту.

– Да. Забери ее лучше с собой. Иначе кто тебя знает – песни орать не начнешь?

– Логично! – кивнул он, но бутылку во внутренний карман перквизиторского балахона спрятал только после того, как изрядно глотнул. – Чего лыбишься?

– Нравишься ты мне.

И я не шутил. Виталий действительно был мне симпатичен – своей уверенностью в себе. И еще подготовкой. Он прошелся по комнате бесшумно, плавно обтекая пусть и немногочисленную мебель, шагая при этом с пятки на носок и ставя ступню на ребро. Отличный получится напарник в рисковых делах, ничуть не хуже Трофима. Ну и Остапа, ведь тот пусть чуточку, но перестраховщик. И уж точно Гудрона, который после ранения, когда его едва смогли выходить, совсем не тот, что был прежде.

– То-то я смотрю, такую девицу от себя прогнал! – И в следующий миг зашипел от боли. – Теоретик, ты чего?! Я же в шутку.

– Извини, не рассчитал.

Что было правдой. Я ткнул Бобра чересчур сильно, не вовремя вспомнив об их смерти, о чем, кстати, Виталий еще не знал. Впрочем, как и о том, что произошло в Центре. Но сообщить ему сейчас – не самый подходящий момент. По себе знаю – чувствуешь себя намного уверенней, когда знаешь, что есть куда возвращаться, а в Центре к этому времени вообще могло не остаться никого.

– Потопали. Стоп!

Человек, который обязан глаз с меня не спускать, определенно должен быть где-то рядом. И не получится ли так, что едва мы окажемся снаружи, как он появится из-за угла? Возможно, не сам он, но его сменщик.

– Никого возле дома не видел?

– Видел, – охотно кивнул Бобер. – Терся возле твоего окна какой-то хмырь, пришлось нулить. Теоретик, мы когда-нибудь отсюда уберемся? Или тебе еще на дорожку посидеть нужно?

– Нож у тебя есть?

Если мы на кого-нибудь внезапно наткнемся, выстрел точно всех переполошит. Перквизиторы во время празднования стреляли изрядно. По-моему, они даже конкурс провели на самого меткого стрелка, уж не знаю, что стало призом. Но все происходило далеко в стороне и к тому часу, когда мне удалось уснуть, стихло.

– Держи, специально для тебя прихватил.

Виталий сунул мне в руку кинжал. Вернее, стилет. Или даже мизерикорд. Еще его называют кинжалом милосердия, и предназначен он для единственной цели – добивать поверженного рыцаря, найдя брешь в доспехах. Даже спрашивать не нужно, откуда тот у него взялся, достаточно вспомнить о древнем замке, где Бобер нашел себе убежище.

– Пойдет?

Виталий стоял ко мне спиной, осторожно выглядывая в окно, но я готов был поклясться – он ухмыляется.

– То что нужно.

– Ну тогда вперед и с песней!

Миг, и Бобер исчез за окном. Я не задумываясь последовал за ним и едва успел поймать его за плечо.

– Погоди!

Времени обдумать план побега у меня было предостаточно. Не сомневаюсь, у Виталия тоже его хватило, чтобы рассмотреть со смотровой площадки любую мелочь. Но я, в отличие от него, все исходил ножками. И теперь точно знал, где и какой кустик прикроет нас даже при свете дня, в какой складке местности можно будет укрыться, а куда лучше не соваться совсем, ибо просматривается сразу со всех сторон, и любая крадущаяся тень вызовет если не тревогу, то подозрение и желание проверить.