Крещение Гали согласно "Церковному руководству" совершить были обязаны.

Об этом положении "Руководства" знал П., знал о нем и пастор; знал пастор также и о том, что П. с "Руководством", в отличие от большинства членов церкви, знаком. Все знали.

- Мы не имеем права, - наставительно, как с кафедры во время проповеди, опять повторил пастор.

П. окончательно повернулся к пастору спиной и пошел в военный городок, где они с Галей снимали квартиру.

Однако на несправедливость пастора и бесхребетность совета Галя не обиделась; как того следовало бы ожидать, но вместо того, чтобы избегать пастора и ему подобных, захотела посмотреть, как в церкви проводится обряд крещения.

Обряд был назначен на воскресенье - на противоположном берегу "лимана" ("лиманом" в Болграде все называют свое чрезвычайно вытянутое озеро Ялпуг, с Черным морем не соединяющееся и пресное). Всех желающих посмотреть обряд везли в кузове грузовика - второй ходкой, потому что в первую везли хор и участвующих дьяконов.

В кузов поставили вынесенные из церкви скамьи и стулья, которые, когда грузовик подбрасывало на ухабах, съезжали к тому или иному борту. Эти "землетрясения" были прекрасным для П. оправданием плотнее прижать к себе Галю - несмотря на отворачивающиеся лица не привыкших к столичной фривольности членов болградской церкви.

- Здорово! - рассмеялась Галя, когда грузовик особенно сильно тряхнуло.

Противоположный от города берег "лимана" был глинистый, родники и потоки после дождя его заовражили, склоны образовавшихся оврагов, глубиной порой в несколько десятков метров, поросли дикими смоковницами, вишней и шелковицей. Но вишни, хотя и мелковатые, были вкусны, а шелковица сладка - сейчас как раз было их время.

Ровных удобных спусков к воде поблизости было всего несколько, крещение было решено провести на ближайшем. Поскольку П. с Галей приехали со второй ходкой грузовика, все удобные места были уже заняты, - собрались оказавшиеся неподалеку купальщики. П. с Галей, чтобы происходящее на берегу не скрывали спины, выбрали место повыше - но, естественно, несколько поодаль.

- Ну вот, теперь мы на виду, - сказала Галя, увидев, что к ним направилась жена пастора-гагауза.

Она была Галина ровесница, русская. Замужем за гагаузом она оказалась не случайно: в адвентизме, как, впрочем, и во всех прочих деноминационных иерархиях, считалось, что "духовный" брак - это когда оба брачующихся вписаны в регистрационные книги церкви - жена пастора была, естественно, и дочерью пастора, а ее будущий муж, к моменту брака безродный руководитель церковной молодежи, хотел карьеру в церкви продолжить - стать пастором. Словом, обыкновенная, если не сказать стандартная, история.

Жена пастора, мельком поздоровавшись, заговорила характерной для нее взволнованной скороговоркой:

- Это так несправедливо, так несправедливо, что тебе отказали! Когда мы ушли, я так с мужем спорила, так спорила! Так тебя защищала!.. Но что я могла поделать?! Что на мужа нашло - до сих пор не понимаю. Он же не имел никакого права тебе отказывать! Да что там не имел! Сейчас вообще такое поветрие пришло - всех подряд крестят - даже зевак с берега, если кто захочет! У нас уже такое было. А тебе, тебе он почему-то отказал!..

Действительно, с того времени, как на высших должностях в "духовной" администрации российского адвентизма оказались американцы (в отделе кадров, включая не только подбор пасторов на высшие должности, но и отбор в семинарию - неугодных исключали; на высших должностях в издательстве, а главное, во всех финансовых структурах церкви), крестить в России и бывших союзных республиках стали даже из случайно подвернувшихся зрителей, в особенности тех, кто истеричней других этого требовал. Называлось это "действие Святого Духа". До появления американцев такого не было.

-Хорошая она женщина", - подумал П.