ДЭВИД. Я хочу, чтобы вы в перерыве между сессиями сделали одно упражнение. Подумайте обо всех качествах, которые только приходят в голову: мужественность, женственность, ум, красота, синева неба, все что угодно. Теперь спросите себя, можно ли определить людей или объекты во вселенной категориями «всё или ничего». Например, можно ли сказать, что одни люди «абсолютно умные», а другие – «совершенно глупые»? Может ли небо сегодня быть «совершенно голубым», а завтра – «абсолютно серым»? Можете ли вы сказать, что стены в моем кабинете абсолютно чистые или стопроцентно грязные?

ДЖЕНИС. Грязно-белые.

ДЭВИД. Значит, не полностью чистые? То есть полностью грязные?

ДЖЕНИС. Нет, но грязь делает их неприятнее… Хорошо, я поняла, что вы имеете в виду.

ДЭВИД. Ну, «неприятно» – понятие относительное. Мне, например, они приятны: их красили всего три недели назад. Насколько грязными можно их счесть? Понимаете, что я имею в виду? Вы сами решаете, отвлекаться ли вам на пятнышко на стене. Вам необходимо научиться жить с вашими несовершенствами: все в мире несовершенно, во всех проявлениях. Совершенства не существует. А вы постоянно чувствуете себя неудачницей, потому что сами настаиваете на том, что всегда должны быть лучше всех.

ДЖЕНИС. Да.

ДЭВИД. Можно быть одержимыми. Можно на стене операционной найти трещину или частицу грязи и страдать. Но это безосновательно. Понимаете?

ДЖЕНИС. Да.

ДЭВИД. Если, выполнив это упражнение, вы придете к выводу, что мир не делится на черное и белое, вы поймете: почти все относительно. Например, вы можете осознать, что нет «умных» и «глупых» людей, если только самовольно не провести границу по цифре IQ. Но ведь это абсурдно. Где вы проведете линию, которая отделяет «умных» от «глупых»? То же самое касается внешности, таланта и так далее. А раз нет осмысленной границы, нет и «второсортных». Поработайте над этим до следующего сеанса, и мы посмотрим, сможете ли вы ответить на критикующий голос у вас в голове.

ДЖЕНИС. Хорошо, я поняла. Этот сеанс был очень многообещающим. Мне кажется, я начинаю понимать, откуда у меня чувство неполноценности. Это от моих убеждений.

ДЭВИД. Хорошо. А почему сеанс показался вам многообещающим?

ДЖЕНИС. Этот вопрос был для меня огромной скалой, которой я просто избегала, а теперь я начала ее двигать.

ДЭВИД. Понимаю. Значит, вы начали разбираться, в чем проблема, и она кажется вам скалой, которую вы двигаете. А почему это многообещающе?

ДЖЕНИС. Ну, во-первых, мы все-таки нашли эту скалу, и появилась надежда, что мы сможем с ней что-нибудь сделать.

ДЭВИД. Вы уже сделали многое. Знаете, скорее всего вы поймете, как ее расколоть.

ДЖЕНИС. Да. И меня воодушевляет, что раньше я этого не видела.

ДЭВИД. Конечно. Приятно обнаружить, что у вас есть некая слепая зона. Значит, вы сможете научиться чему-то новому и жить иначе, не стукаясь ни обо что головой.

На следующем сеансе Дженис рассказала, что ее настроение значительно улучшилось. Депрессия и чувство неполноценности исчезли. Она объяснила это тем, что поняла: мир нельзя описывать в духе «всё или ничего».

ДЖЕНИС. Я заметила, что во всем есть оттенки.

ДЭВИД. Можете привести пример?

ДЖЕНИС. Ну, например, я хандрю, потому что говорю себе, что я неорганизованная. И я спрашиваю себя: всегда ли я неорганизованная? Что я делала вчера, что можно назвать организованным? И хандра отступает.