|
Здесь у меня все о каждом служащем: оклад, премиальные, график работы. И самое главное, Коннор, время прихода на работу. Сегодня ты опоздала ровно на восемнадцать минут. Причина? – У мотоцикла шина спустила. – Отчего это происходит, Коннор? У некоторых людей колеса не держатся и неделю. Со мной же ничего подобного не случается годами. – Потому что последние десять лет ты ездишь на автобусе, – парировала Сара. – Как и следует поступать всякому, кто не располагает абсолютно надежным транспортом. – Мой транспорт в полном порядке. Я уже не помню, когда… – Извини, Коннор, но меня не интересует твой велосипед. – Это мотоцикл, Чак. «Боже! Что ты делаешь? – надрывался внутренний голос. – Без работы хочешь остаться?» Отделаться от «маленькой Сары» не удалось. Она была, как всегда, права. – Знаешь, Чак… я виновата. Извини. Больше этого не повторится, – заговорила она. Понуро, жалобно, покорно. Девяносто девять человек из ста удовлетворились бы этим. Но не Чак Брин. – Послушай, Коннор, тебе пора браться за ум. Пойми, ты уже достаточно взрослый человек, чтобы отвечать за свои поступки. Ты должна уважать свои обязательства по отношению к другим людям. В частности, по отношению к твоему работодателю. Смотри мне, чтобы больше никаких опозданий. «Господи! – взмолилась Сара. – Откуда только берутся такие зануды?» Ее терзало желание популярно объяснить Чаку, до какой степени ей интересен моральный аспект проблемы опозданий. Но внутренний голос настоятельно убеждал, что сохранить работу для нее сейчас важнее, чем оставить последнее слово за собой. Ужасно грустно, что человек не может себе позволить один раз в жизни высказать все, что он думает. Решение обуздать себя далось ей тяжело, но портить себе жизнь собственными руками она не собиралась. – Я помечу, чтоб вычли из твоей зарплаты. Он подозвал ее поближе и показал, как засветилось на экране ее имя, окруженное мертвящим электронным поблескиванием. – Вот так. Этот прискорбный случай занесен в банк данных. И Чак вновь углубился в созерцание своих драгоценных приборов. Взгляд его водянистый рыбьих глаз напомнил Саре ее игуану, блаженно застывшую возле салатного листа. «И все-таки жизнь прекрасна», – сказала она себе, выходя из кабинета. За дверью она не смогла-таки сдержать все, что накопилось у нее на душе. Свернув за угол в раздевалку для персонала, обернулась в сторону кабинета управляющего и с удовольствием адресовала ему фигуру из трех пальцев. – Плохо, Коннор. Не умеешь вести себя на работе. Пока еще ты работаешь у нас. Она совсем забыла, что в противоположном конце коридора тоже установлена видеокамера. К ней подошла Нэнси. – Не забудь сегодня почаще предлагать фирменный салат Джеффа. Пошли отсюда. Большой Джефф не дремлет. Войдя, наконец, в раздевалку, Сара устало бросила книги в свой шкафчик. – Наверняка, у него и здесь камера припрятана. – Да-а-а? – пропела Нэнси. Эта мысль показалась ей интересной. Она задрала форменную юбку и, выставив напоказ трусики, прошлась по комнате. – Суперсеанс для тебя, прыщавая морда. |
