|
Два оставшихся англичанина - Хепберн и Ричардсон - имели лишь один пистолет и ненадежный мушкет на двоих. Ричардсон - ныне один из самых уважаемых ученых и хирургов в Англии, друг поэта Роберта Бернса, но тогда всего лишь подающий надежды экспедиционный врач и натуралист - дождался возвращения Майкла Тероахаута, ходившего за хворостом, убедился, что руки у него заняты, и потом поднял свой пистолет и хладнокровно выстрелил индейцу в голову. Позже доктор Ричардсон признался, что ел кожаную одежду покойного Худа, но ни Хепберн, ни Ричардсон - единственные выжившие из своей группы - никогда не упоминали о том, что еще они ели в течение следующей недели изнурительного пути до форта Энтерпрайз. В форте Энтерпрайз Франклин и его люди не могли ходить и даже стоять на ногах от слабости. Ричардсон и Хепберн казались не такими истощенными по сравнению с ними. Пусть он был человеком, который съел свои башмаки, но Джон Франклин никогда… - Кухарка готовит на ужин ростбиф, дорогой. Твой любимый. Поскольку она у нас недавно - я уверена, что та ирландка приписывала к счетам лишнее, ибо воровство для ирландцев так же естественно, как пьянство,- я напомнила ей, что ты требуешь, чтобы бифштекс сочился кровью при разрезании. Франклин, уносимый в забытье набегающими волнами лихорадки, попытался сформулировать ответ, но головная боль, тошнота и жар были слишком сильны. Нижняя рубашка и все еще пристегнутый воротничок у него насквозь промокли от пота. - Жена адмирала сэра Томаса Мартина прислала нам сегодня прелестную открытку и чудесный букет - хотя нам меньше всего нужны ее знаки внимания, я должна признать, что розы поистине великолепны. Они стоят в холле - ты видел? У тебя нашлось время поболтать с адмиралом Мартином на приеме? Конечно, он не особо важная персона, верно? Даже в должности инспектора военно-морского флота. Уж конечно, он не так влиятелен, как первый лорд Адмиралтейства или старшие уполномоченные, не говоря уже о твоих друзьях из Арктического совета. У капитана сэра Джона Франклина было много друзей - все любили капитана сэра Джона Франклина. Но никто его не уважал. Франклин признавал первый факт и отказывался признавать второй на протяжении десятилетий, но теперь знал, что это правда. Все любили его. Никто не уважал. После Земли Ван-Димена. После тасманийской тюрьмы, где он самым кошмарнейшим образом попал впросак. Элеонора, его первая жена, умирала, когда он отправился в свою вторую серьезную экспедицию. Франклин знал, что она умирает. Она знала, что умирает. Ее чахотка - и ясное понимание, что она умрет задолго до того, как муж погибнет в бою или экспедиции,- присутствовала с ними в качестве третьего лица на церемонии бракосочетания. За двадцать два месяца супружества она подарила Франклину дочь - его единственного ребенка,- молодую Элеонору. Хрупкая и слабая, но почти пугающе сильная духом, первая жена сказала Франклину отправляться во вторую экспедицию - по отысканию Северо-Западного пути, в долгое путешествие по суше и морем вдоль побережья Северной Америки,- хотя она харкала кровью и знала, что конец близок. Она сказала, что для нее будет лучше, если его не будет рядом. Он поверил. Или, по крайней мере, поверил, что так будет лучше для него. Глубоко религиозный человек, Джон Франклин молился о том, чтобы Элеонора умерла до его отбытия. Она не умерла. Он покинул Лондон 16 февраля 1825 года, написал своей любимой много писем по пути к Большому Невольничьему озеру и узнал о ее кончине 24 апреля на британской военно-морской базе в Пенетангишене. Она умерла вскоре после отплытия его корабля из Англии. Когда в 1827 году он вернулся из экспедиции, его ждала подруга Элеоноры, Джейн Гриффин. Прием в Адмиралтействе состоялся меньше недели назад - нет, ровно неделю назад, до чертовой инфлюэнцы. |
