|
Он не желает, чтобы название его корабля использовали в таких гнусных целях, даже если люди шутят. Но он смотрит в зеленовато-карие глаза командера Джеймса Фицджеймса и понимает, что капитан совершенно серьезен, а значит, по всей видимости, и люди тоже. - Террор,- медленно произносит Крозье и чувствует вкус желчи во рту. - Они думают, что это не животное,- говорит Фицджеймс.- Они считают, что хитрость и коварство этого существа противоестественны… сверхъестественны… что там на льду, в темноте - демон. Крозье чуть не сплевывает от отвращения. - Демон,- презрительно повторяет он.- Это те самые мо ряки, которые верят в призраков, эльфов, ион, русалок и морских чудовищ. - Я видел однажды, как вы скребли ногтями по мачте, чтобы вызвать ветер,- с улыбкой замечает Фицджеймс. Крозье не отвечает. - Вы прожили на свете достаточно долго и достаточно много путешествовали, чтобы не раз видеть вещи, о существовании которых никто прежде не знал,- добавляет Фицджеймс, явно пытаясь разрядить обстановку. - Так точно.- Крозье испускает резкий лающий смешок. - Пингвины! Хотелось бы, чтобы они были здесь самыми крупными животными, какими, похоже, являются на Южном полюсе. - В южной Арктике нет белых медведей? - Во всяком случае, мы ни одного не видели. Как не видел ни один китобой или исследователь за семьдесят лет плаваний вдоль берегов того белого, изобилующего вулканами, одетого льдом материка. - И вы с Джеймсом Россом были первыми, кто увидел этот континент. И вулканы. - Да, верно. И сэру Джеймсу это принесло большую пользу. Он женат, произведен в рыцари, счастлив, вышел в отставку. А я… я… здесь. Фицджеймс прочищает горло, словно желая переменить тему разговора. - Знаете, Френсис… до этого путешествия я искренне верил в существование Открытого Полярного моря. Я нисколько не сомневался, что парламент поступил правильно, прислушавшись к мнению так называемых полярных экспертов - последней зимой перед нашим отплытием, помните? В «Тайме» много всего писалось о термобарическом барьере, о Гольфстриме, проходящем под льдами и нагревающем Открытое Полярное море, и неизвестном материке, находящемся там,- в парламенте даже предлагались к рассмотрению и принимались законы об отправке сюда заключенных Саутгейта и других тюрем с целью добывать уголь, которого на северном полярном континенте, всего в нескольких сотнях миль отсюда, должно быть полным-полно. На сей раз Крозье смеется от души. - Ну да, добывать уголь для обогрева гостиниц и обеспечения топливом паровых судов, которые будут регулярно курсировать через северное полярное море к шестидесятым годам, самое позднее. О боже, хотелось бы мне быть одним из заключенных Саутгейтской тюрьмы. У них камеры, согласно требованиям закона и элементарной гуманности, в два раза больше наших кают, Джеймс, и будущее сулило бы нам жизнь в тепле и безопасности, доведись нам сидеть спокойно в таких роскошных условиях и ждать известий об открытии и колонизации этого северного полярного континента. Теперь смеются оба мужчины. С верхней палубы доносится глухой стук - скорее частые шаги, нежели простое притопывание,- а потом слышатся громкие голоса, и по полу тянет холодным сквозняком, когда главный люк, расположенный в дальнем конце коридора, открывается и несколько пар ног грохочут вниз по трапу. Оба капитана молчат и ждут, пока не раздается тихий стук в дверь кают-компании. - Войдите,- говорит командор Фицджеймс. Часовой вводит двух людей с «Террора» - третьего лейтенанта Джона Ирвинга и матроса по имени Шанкс. - Прошу прощения, что побеспокоил вас, командор Фицджеймс, капитан Крозье,- говорит Ирвинг, слегка стуча зубами. |
