Поэтому ему пришлось сначала сходить на склад и принести оттуда новенький матрац, пошитый на этот раз из очень толстой, но мягкой юфти и такую же подушку.

Накрывшись медвежьей шкурой, он немного поворочался и уснул.

Через три с половиной недели после нападения на Малышанск

Полторы недели госпитального кайфа промчались, как один миг и капитана Бабича перевели из его уютной одноместной палаты-камеры в тюремный блок космического корабля «Ярость Товало», который совершил посадку чуть ли не на том самом месте, где когда-то находился Кремль, на краю огромного кратера, уже заполненного водой Москва-реки. Экипажу крейсера было поручено произвести деактивацию местности и потому работы у медиков было предостаточно. Очень часто траканцы хватали такие дозы радиации, что Валерию казалось просто каким-то чудом, что они вообще оставались в живых, но проведя в медицинском ящике каких-то шесть, семь часов траканцы покидали его совершенно здоровыми. После этого его уже не поражали все те чудеса траканской медицины, с которыми его ознакомил доктор Тадор Товало, который был таруба клана Товало, а если точнее, абсолютно бесправным рабом, к его полному удивлению.

Валерия исцелили полностью, разобравшись даже с самыми мелкими его хворями, которых доктор Тадор нашел в нём превеликое множество. Попутно он немного изучил траканский язык, который по своему звучанию был похож на немецкий, но самое главное выучил их алфавит. По всей видимости траканцы были жуткими педантами и буквально везде на стенах госпитального отсека висели различные инструкции. К сожалению этот отсек располагался в середине корабля и ему всего лишь раз удалось увидеть, где совершил посадку крейсер «Ярость Яголо». Эта громадина, имевшая в длину более семисот метров, называлась атакующим крейсером и уже только из этого Валерий сделал вывод, что траканцам не привыкать захватывать чужие миры. Однако, не смотря на ярость, клокотавшую у него в груди, он старался ничем не выдавать своих чувств, хотя одинаково ненавидел как господ хо, так и их рабов таруба. Он улыбался каждому, кого только не встречал у себя на пути, но на него всё равно смотрели с опаской, но, тем не менее относились к нему очень заботливо.

Когда капитана Бабича перевели в тюремный отсек корабля, он столкнул совсем с другой формой обращения. Четыре вертухая, вооруженных чёрными дубинками с хромированными наконечниками, которые он сразу же определил, как мощные электрошокеры, приказали ему раздеться догола и просветили переносным рентгеновским аппаратом насквозь от головы до пяток, как будто в госпитальном отсеке ему было что украсть. После этого его грубо обрили на лысо, хорошенько окатили холодной водой из шланга, высушили валящими с ног струями горячего воздуха и велели одеться в серую арестантскую робу без рукавов и обуться в какие-то пластиковые серые калоши. Всё это капитан Бабич перенёс стоически, с насмешливой улыбкой на лице и пристальным, сверлящим взглядом, заставлявшим вертухаев беситься от злобы и ненависти к арестанту.

Когда же он хищно оскалился, один из вертухаев не выдержал и ткнул его электрошокером в правое плечо. Особой боли Валерий не почувствовал, но рука у него тотчас онемела и он немедленно въехал вертухаю в рожу с левой, причём так, что тот мигом лишился передних зубов. Последовал удар по левой руке и он в ответ принялся лягаться, словно бешенный жеребец, и успел врезать всем четырём вертухаям, одному даже по тестикулам, от чего тот моментально вырубился. В конце концов он был парализован полностью и потому мог только клацать зубами и молча плеваться. Тотчас явившийся на шум этой драки офицер хо строго отчитал своих подчинённых и велел им нести узника в камеру на руках, раз они не сумели доставить его туда своим ходом. Вертухаи ухватили Валерия за руки и за ноги и потащили в корабельную тюрьму, которая представляла из себя довольно большое помещение, по периметру которого с трёх сторон располагались камеры, перегороженные решетками.