|
Это не изобретение учёных Товало, а чисто американское изделие. Оно было разработано по заказу Пентагона тогда, когда траканцами на Земле ещё и не пахло. Точнее они уже были на Земле, но об этом знало только считанное число людей. Эгерт Товало как-то раз пожаловался Дику Бредли, вашему подлинному властелину, что их самая большая проблема это утилизация трупов и тогда американские учёные-биологи вывели таких бактерий, которые с невероятной скоростью способны пожирать не только плоть людей и животных, но и шерсть, пластик, резину и многое другое, кроме живых растений. Дерево и сухую траву они тоже пожирают. Так вот, дамы и господа, на Лерате солдаты колонизационного корпуса не очень-то церемонились с теми, кого выбраковали Яголо. Они не тратили на них патронов и не рубили им головы, а просто сгоняли в кучу и забрасывали экологическими гранатами. Это была хотя и довольно быстрая, но очень мучительная смерть и вы в этом сейчас убедитесь сами. — Передав экологическую гранату в руки китайца, он сказал — Сорвите вот эту скобу, полковник Фейджу, и сразу же бросайте гранату в этого ублюдка. Она моментально приклеится к нему. Только не медлите, иначе я буду вынужден отрубить вам руку по локоть и постарайтесь не попасть ему в голову. Так он сдохнет очень быстро. Прилепите её к животу и тогда двадцать минут жутких мучений ему будут гарантированы.
Полковник Фейджу понимающе кивнул головой и подошел к генералу Омельченко. Посмотрев ему прямо в глаза, он сказал: — На Лерате тебя слишком хорошо охраняли твои дружки Яголо и Товало, мерзавец, а потому ни я, ни мои люди не могли к тебе подобраться. Я мечтал убить тебя здесь, на Земле, и теперь моя мечта сбылась. Мне всё было известно о твоих преступлениях на Лерате задолго до этого дня. Несколько тысяч лератцев сумели всё же спастись и мы всё это время их очень хорошо прятали от Яголо. Я лично убил нескольких своих людей только за то, что они тайком хотели покинуть то место, где сейчас живут лератцы. Теперь я смогу сообщить лератцам радостную весть о том, что ты сдох, как трусливый шакал. Сказав эти слова трясущемуся и тихо воющему на одной ноте генералу, полковник взял гранату в левую руку и отпустил ему несколько таких затрещин, что голова у того дёрнулась из стороны в сторону, после чего опустился на колени. Достав из ножен свой полупрозрачный кинжал, он распорол штанины на его скованных стальными браслетами ногах, после чего поставил экологическую гранату на стальную платформу полутораметрового диаметра сдернул скобу, прытко отскочил назад, встал, подошел к террористу и, снова отдав ему честь, сказал: — Благодарю тебя, Капитан Свобода, теперь мне нужно будет исполнить дел на одну клятву меньше и если я не погибну, то завершая каждое, буду вспоминать тебя. Валерий ответил ему: — Не погибнешь, парень, а теперь ступай к своим друзьям. Бурая пена тем временем уже покрыла ноги генерала Омельченко до колен и он завизжал диким голосом. Хотя Юдифь и заткнула ему рот кляпом, но он и с ним утробно ревел, пока бурая пена не окутала его с ног до головы, что произошло, однако, не сразу, а примерно через полчаса, но и после этого стоявший торчком бурый ком ещё минут пять дёргался, пока не осел кучей рыхлого, сухого, слабо пахнущего компоста. Как только казнь завершилась, Капитан Свобода подошел к Койсу, снял очки и пристально посмотрел ей в глаза, отчего ту моментально заколотило, словно в припадке. Траканская растяжка представляла из себя довольно интересное сооружение. На полу лежала стальная крестовина, на которой покоился складной стальной диск полутораметрового диаметра с бортиками высотой сантиметров в двенадцать, чтобы кровь не заливала пол. Из концов крестовины вверх на три метра поднимались три цилиндрические стойки диаметром в пять сантиметров и внутри квадрата, образованного ими, свободно поднимались и опускались три больших, стальных плоских кольца, от которых к стальным браслетам на шее, руках, поясе и ногах шли гофрированные стальные поводки толщиной в три сантиметра, которые могли изгибаться под любым углом, растягиваться и сжиматься в большой силой, делая с жертвой закреплённой в растяжке всё, что угодно и причинять ей при этом невероятные мучения буквально разрывая её на части. |
