Верзила набычился и крикнул в ответ:

— А мне плевать! Раз так, он мне и самому нужен, а ты можешь топать по своим делам пешком!

Валерий выстрелил два раза в воздух, отчего толпа быстро бросилась в рассыпную, и крикнул ещё громче:

— Быстро из машины, а ты давай ключи, если не хочешь, чтобы я тебя тут пристрелил по законам военного времени!

Девица с истеричными воплями вылетела из джипа и лейтенант Алябьева тотчас заняла её место, а ошарашенный верзила попятился назад, но перед этим бросил на асфальт брелок с ключами. Отогнав его назад взмахом оружия, Валерий подобрал ключи и быстро сел за руль. Он развернулся и уже тронулся было с места, как сзади раздалось два выстрела. Одна пуля, пробив заднее стекло просвистела у него справа от головы и вылетела наружу, проделав дырку в лобовом стекле, а вторая вонзилась в спинку пассажирского сиденья и Галина громко вскрикнула. Капитан Бабич мгновенно среагировал, выскочил из джипа и чуть ли не от бедра всадил длинную очередь в хозяина джипа на мгновение раньше, чем тот выстрелил по нему.

Тому выстрелами немедленно разворотило грудь, он упал на спину и засучил ногами, в предсмертных судорогах стреляя вверх из своей «Беретты». Подруга этого типа с визгом умчалась в придорожные кусты, а Валерий бросился в кабину. Закусив губу Галина посмотрела на него и сквозь слёзы сказала:

— В плечо, навылет. Ничего страшного, Валерочка, мне даже не больно. Поедем поскорее, нам нужно доехать до генерала Семёнова раньше, чем и его штаб захватят пришельцы.

Капитан Бабич, не желая искушать судьбу понапрасну, сел за руль и погнал машину вперёд, благо самолёт перегородил шоссе и путь был ещё свободен. Похоже, что водители машин надеялись на то, что его сейчас кто-нибудь уберёт с дороги.

Километров через двадцать он остановился и всё же сделал девушке перевязку. Рана действительно не была смертельной, тем более, что лейтенант Алябьева сделала себе ещё несколько уколов шприц-тюбиками. После перевязки Галина всё же повеселела и чувствовала себя более уверенно, хотя и была бледна. Пуля не задела кости и единственное, что было нужно сделать, это срочно тщательно обработать рану, чтобы не произошло заражения, но это можно было сделать и в медсанчасти штаба округа. Хотя капитан Бабич знал дорогу к нему только по карте, он не заплутал и вскоре, съехав с главной дороги и проехав несколько километров по разбитой бетонке, упёрся в шлагбаум, возле которого стояло несколько бронетранспортёров. За шлагбаумом виднелся вполне мирный пейзаж, состоявший из холмов, поросших кустарником и небольшой берёзовой рощицы, но Валерий точно знал, что где-то здесь находится подземный командный пункт округа и потому не обольщался на счёт берёзок. Он быстро вышел из машины и держа «Стечкина» на мизинце левой руки громко крикнул:

— Парни, я свой, лётчик из Малышанска! Капитан Бабич, а со мной военврач лейтенант Алябьева. У нас срочное донесение для генерала Семёнова. Малышанска уже нет, его разбомбили американцы. Похоже, что Москвы теперь тоже нет, поэтому делайте что хотите, но немедленно доставьте меня к генералу.

Через пять часов после нападения на Малышанск

В подземном бункере штаба округа капитана Бабича, куда его и раненую девушку доставили через десять минут, промурыжили добрых полтора часа, прежде чем он смог попасть к генералу армии Семёнову на доклад. Среди штабных офицеров царила сумятица, если вовсе не полная паника. Все пытались связаться с Москвой, но из этого ничего не выходило. Кто-то кричал, что в Москву давно уже нужно было послать самолёт, но его не слушали. С огромным трудом Валерию удалось вызвать врача для лейтенанта Алябьевой и тот, явившись, первым делом накричал на него, обвинив в преступном бездействии и неоказании помощи раненому, после чего не вызвал санитаров, как того следовало ожидать, а повёл девушку в медсанчасть сам, благо та ещё держалась на ногах, хотя и была бледна, как мел.