Надо сказать, что в 2020 году больше всего жалоб было именно на этот СИЗО. Сейчас сидящие здесь на карантине заключенные говорят, что редко видят медика (к примеру, безногий инвалид сообщил, что ему нужна мазь для протеза, получить ее не удается), что в камерах нет ни телевизора, ни холодильника, ни электрочайника, и что не выдают гигиенические наборы (зубную пасту, щетку и т. д.). Подобные жалобы время от времени члены ОНК слышат в разных СИЗО. Но вот что действительно удивило — рассказы о «заевшем пластинку» радио.

— Сегодня два часа звучала песня «Ландыши», — рассказывает заключенная Евгения П. — Это было просто невыносимо, давило на мозг. Я и так нервничаю после приговора, а тут это. Но хуже всего какая-то заставка на тему веры, которую мы слышим постоянно по радио. Там говорится, что заключённые не имеют права выбирать одежду и еду, что грех искупляется смертью. Это вообще что такое?

— «Ландыши» прокрутили зачем-то больше 30 раз, я считал, — говорит заключённый Б. — Но хуже ролик религиозный. Он очень давит.

— Да, ролик звучит как издевательство, в нем про то, что осужденные ни на что не имеют права, — добавляет Алена П. — И что надо каяться. Если бы ролик этот крутили несколько раз в день — еще ладно. Но в итоге с утра сегодня он звучал часа два. «Заело» радио.

Объяснить странности с радио сотрудники нам так и не смогли. Пожимали плечами — мистика какая-то. Уж не связана ли она с пребыванием здесь скандального «раскольника» Николая Романова (больше известного как схиигумен Сергий)? Напомним, он обвиняется в доведении до самоубийства и воспрепятствованию свободе вероисповедания.

Отлучённый от Церкви бывший схиигумен Екатеринбургской епархии Русской православной церкви вышел к нам в благостном состоянии. Вообще столичные СИЗО за последние годы видели нескольких священников, но все они за решёткой выглядели как обычные заключенные — переодевались в гражданскую одежду. Николай Романов остался в том же, в чем его задержали — в рясе, в специальном головном уборе. Так что видеть человека в одежде священника за решеткой не в качестве окормителя заключенных, а в роли одного из них — довольно необычно.

— Спаси вас Бог за заботу о нуждающихся, — начинает Романов. Мы просим рассказать о его голодовке.

— Я был на посту с 29 декабря, — объясняет он. — А 5 января я написал заявление об официальной голодовке. Я не буду есть до тех пор, пока не примут решение по мне. Чем я вооружен и опасен для общества? Нецелесообразно заключать меня под стражу. Судья глаз не подняла, когда это решение выносила.

— Вы даже воду не пьете?

— Сухая голодовка. Рот сушит, я губы смазываю водой. Так делают людям, которых к операции готовят. У меня был опыт сухой голодовки 5 дней. Вот пришло время поголодать дольше. Господь 40 дней постился. А смерти чего боятся — все мы придем к ней рано или поздно.

— Умереть вам вряд ли дадут — могут направить вас в больницу для процедуры принудительного кормления.

— Все в руках Господа.

— Вес потеряли?

— В монастыре я был 65 кг, а здесь сейчас 57.

— Опишите свою камеру. Есть там телевизор, холодильник? Приносят ли книги?

— Монаху все хорошо. Телевизор мне не нужен. И холодильник тоже. Книги читать некогда. Камера похожа на мою келью. Не больше по размерам и из мебели также одна кровать. У меня не было в келье ни душа, ни умывальника. Туалет на улице. А тут туалет в камере.

— А почему нет времени на книги? Чем вы занимаетесь весь день?

— Молюсь. Иисусову молитву читаю 7,5 часов, потом Евангелие, Псалтырь, Акафисты.