1) Ветер 2) свинья 3) подушка 4) Маманкин.

Мур — 18-го июля 1931 г.

— Есть такая музыка — Прокофьев?

— Есть, конечно.

— И про сахар.

(Французская военная каррикатура, висящая у нас в передней: Pas de sucre — pas de café. Очевидно, ассоциация с военной музыкой. А Прокофьев — ясно.)

— Смотрите, мама, какой чудный стрекоз!

— А есть борзые кошки?

Я.

Я — врачу: — Я боюсь — потому что я не знаю, Вы боитесь — потому что Вы знаете.

Жизнь я прожила в случайных местах, с случайными людьми, без всякой попытки корректива.

Наибóльшим событием (и наидлительнейшим) своей жизни считаю Наполеона.

Все события моей жизни настолько меньше моей силы и моей жажды, что я в них просто не вмешиваюсь: чего тут исправлять!

Всё это: случайность людей и мест — отлично зная свою породу людей (душ) и мест, узнавая их в веках и на картинах по первому взгляду (что вовсе не значит, что когда-то здесь, с ними — жила! О другом узнавании говорю, об узнавании: не-воспоминании!)

«Строить свою жизнь» — да, если бы на это были даны все времена и вся карта. А выбирать — друзей — из сотни, места — из десятка мест — лучше совсем не вмешиваться, дать жизни (случайности) самочинствовать до конца.

В это неправое дело — не вмешиваюсь.

Чувствую свой посмертный вес.

Ушло слово грех (понятие Бог). Оно заменено словом вред. Грешник. Вредитель.

Согрешить можно на острове, один на один с собой (совестью). Повредить на острове можно только руку или ногу.

Грех — понятие наединное, неизменное, вред — общественное, прикладное. Грешника Бог судит и прощает. Вредителя общество не судит, а осуждает (упраздняет, изымает).

Мёдон, кинематограф, 3-го июля 1931 г.

Мур

Я: — Раз я уже решила.

Мур: — А Вы не решайте.

— Мур, объясни мне, пожалуйста, почему дети такие злые?

— Вы сами должны мне объяснить.

5-го июля 1931 г.

8-го июля, по дороге в Шавиль

Мур: — Почему на той стороне так мало людей?

— П. ч. в Париж все ездят из-за работы, а в Версаль — гулять.

— Небось и дамы-прачки есть, не только дамы-интеллигенты!

В долинке, на ближнем песке (первом, против длинной низкой фермы, откуда однажды вышла старуха с вишнями, говорившая «liards».)

Я: — Небо хорошее — высокое!

Мур: — Еще бы ему высоким не быть! По существу же — это не небо.

— А — что же?

— По существу — это земля разноцветная — у Бога.

— Никогда не бывает черной земли: только ночью.

Мур, рассказывая Валентину:

— Поезд такой чудный, со стеклами, которые открываются не наполовину, как в электрическом, а совсем.

— Куда же он едет?

— В Бельгию — потом в Голландию — потом в Ерландию.