|
Дорогой друг! А ведь (1921 г. — 1931 г.) пожалуй — десятилетие дружбы!
(NB! Я уехала из России в 1922 г. и до 1931 г. его не видала. Начало письма к художнику Синезубову.)
Мур — конец августа 1931 г.
— Мама! Почему Вы всегда надеетесь только на неприятные вещи??
(«Вот придем, а их не будет», «вот дождь пойдет — и ты простудишься» и т. д.)
— Папа! Как Вы могли дать Толстому два яйца, а мне не оставить ни одного. Ведь я же Ваш сы-ын! Ведь это же важнее, чем друг! Ведь я же больше Ваш сын, чем Толстой Ваш друг!
— Не скрипи, Мур, как колесо!
— У автомобиля колеса не скрипят, они плотные. Только у грузовика.
Мечта: — Буду богатый, куплю себе виллу, а по воскресеньям буду катать в такси министров.
(NB! привилегированный шоффёр)
— дóлеже —
(собственное, самому непонятное слово, постоянно вставляет)
мечетаю — мечета — нажмал —
(Конец черной кожаной квадратной тетради.
В ней стихи: Лучина — Стихи к Пушкину — Ода пешему ходу — Дом («Из-под нахмуренных бровей…»).
Конец июня — 5-ое сентября 1931 г. Мёдон — лето поездок в Шавиль, дружба с ткачихой.)
ИЗ СЕРОЙ КРОХОТНОЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ,
в которой последняя запись: «Какой ффон!»
— Мама! Приятнее, когда шмель кусает, п. ч. осы и пчелы — такие маленькие круглые дамы.
(Женщин, дам, девочек; кукол — ненавидит.)
— Мама! Папа — меньше, чем слон?
— А можно спрятаться от войны за занавеску?
(Я объясняю ему: война — страна — и т. д.)
— Пускай страна сама о себе думает, я буду думать — о себе.
(июль 1931 г.)
Мур — 17-го августа 1931 г.
Я: — Знаешь, Аля, пословицу: когда два пана дерутся за панночку, то получает ее…
Мур: — То получаются шлепатаны!
(детское слово — вместо шлепки)
Аля: — У кошки один ус как у Клемансо.
Мур: — А другой — как у Альфонса XIII!
(Я: — Родное — как язык во рту.)
(В этой крохотной книжечке первые записи Бузины. Есть и фразы для «Искусства при свете Совести».)
Мур — мне:
— Ваша мать наверное была зверь.
(не иносказательно!)
Мур: — Я напишу, что моя мать любила негров — деревья — простор…
— Я не крестьян, чтобы жить без денег!
(Я)
Мне мое поколенье — по колено.
— Назад, в лето 1930 г., Сен Лоран
(МАЛЕНЬКАЯ СЕРАЯ ЗАМШЕВАЯ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА)
Мур:
Орешник — подъешник.
Я рассказываю: — А отец его был плотник — строгал доски.
Мур: — Как казак. А столы делал?
Я: — Для чего?
Мур: — Чтобы есть Богу, — обедать. |
