Иногда нужно предпочесть, в стихах — общее место — острейшей подробности — ради потока. Т. е. фразу, период — эпитету, и поток — образу, который иногда, именно единственностью своей — тормозит.

Что-то ранее нас — умерло…

Ты меня поцелуешь — мертвую,

Как тогда целовались — мысленно

Любовь была зла. Никто меня милой

Не звал — ты, соловей! —

Я жизнь прожила — счастливая силой

Своей, жилой своей!

была зла. Кто, кто меня телом

Покрыл — от —

Я жизнь прожила — счастливая делом

Своим, мелом своим!

2 1

(жаром — даром)

…Я в рай добрела — ведóмая — (чарой?)

Своей: лирой своей!

(Всё здесь — от ударения, до смысловой настойчивости: звуковой навязчивости повторения (подтверждения). Мое дело — заполнить должным. Здесь как нигде дана звуковая канва (звуковой канат).)

…Seule une femme pour porter le poids d’une âme (j’aurais mis «mon âme» — si ce n’était pas un équivalent).

«Поэзия» — «поэзия» —

Да знаете ли вы

Благородство (поведения в трудных случаях жизни) есть не то последствие, не то причина бесстрастия.

Абсолютно-страстный человек не может быть абсолютно-благородным.

(Записано в Госпитале Ville-Juif, 15-го июня.)

Между годовалым ребенком (лицо!) и 80-летним им же — ни дня перерыву.

— Он его тоже посмотрел… — сестра, показывая мне Мурин аппендицит (знаю, что appendix, но привыкла — так).

(Для «Чорта»)

Деление серебра на горсточки, горочки, стопочки.

Серебряные стопочки отражаются в глубоком ломбере стола.

(Знаю, что l’Hombre — jeu de l’Hombre — и, кажется, одна — знаю, но здесь беру ломбер как материал: из-за глубины звука — и отражения.)

Это — приписка 26-го мая 1938 г., переворачиваю страницу — и:

«Ибо ломбер (l’Hombre) от долгого словесного (невежественного) и игрального употребления уже стал ЛОМБЕР — древесной и металлической породой».

Н. П. Гронский

Зерна богатой барышни. — Губная помада. — Бритье (мячик). — Jouy-en-Josas (нигде) — скалы, сосны, спящий город, арка, помост, кафэ.

Возвращение route nationale — с его громким ором (песнями: один — как целый хор).

Шавильский желанный дуб. — И еще одно желанье. — Версальские леса, папоротник, вереск, листва, саблиэры.

«Старушки». Иду к «старушкам».

— Иду домой: своих кормить.

Рынок, кожаная кошелка.

— Ты еще немножко слишком громок.

Дружба с С. М.

Игранье моей головой — отрастающей.

— Как Вы похожи на волка!

— Глупости! Я похожа на Вильгельма.

— Нет! нет! Именно на волка, особенно — нос.

— Если я — на волка, то Вы на Марью Царевну, с картинки Репина — помните? Волк увозит Царевну.