– Джейни, – мягко сказал он, – если что-нибудь случится… если что-нибудь пойдет не так и мы окажемся разлучены, отправляйся в пещеру. В пещеру Сембура. Там мы встретимся.

Меня пробрала дрожь, но я опять не стала ничего спрашивать, потому что в тот момент мною владело ощущение, что мы находимся в мире, где властвует инстинкт, а не логика.

– Да, Адам.

Мы одновременно повернулись и поехали на юг, к тому месту, где тропа сворачивала и где нас ожидал Вернон Куэйл.

Подъехав, мы остановились, глядя на него и находившуюся за его спиной группу кхамба. Я впервые увидела, что обычно похожие на тесто щеки Куэйла горели румянцем, а в безжизненных глазах светился огонь нетерпения, наводившего, однако, на меня страх.

– Покажите это мне, Гэскуин, – потребовал он. Наступило молчание, а потом Адам сказал странно напряженным голосом:

– Я не могу разжать ладонь.

Лицо Куэйла исказила ярость.

– Неразумно затевать со мной игры!

Адам коротко и невесело рассмеялся.

– Не будьте дураком, черт возьми. Поглядите на мою руку.

Он протянул кулак, который выглядел так, будто выточен из куска белого мрамора. Вены на нем вспухли.

Куэйл глубоко вздохнул. К нему вернулась обычная бледность, а вместе с ней – бесстрастие. Губы его сжались так, будто он о чем-то задумался.

– Возможно, сказывается влияние близости Храма Молитвы. Давайте немного отъедем, – предложил Куэйл.

Он велел кхамба вновь распределиться тем же образом, как и при путешествии до монастыря: двое поехали впереди, остальные – за нами. Однако на этот раз сам Куэйл поехал рядом с Адамом.

Прошла миля, вторая, и я заметила, что кожа на крепко стиснутом кулаке Адама становится обычного цвета. Он продолжал на него смотреть, и наступил момент, когда ему удалось слегка пошевелить суставами. Через час, когда дорога расширилась перед тремя развилками, Вернон Куэйл приказал остановиться.

– Можете ли вы открыть ладонь сейчас, мистер Гэскуин?

Адам вытянул руку вперед. Медленно, слегка подрагивая, его пальцы разогнулись. На молочно-белой слезе у него на ладони играл солнечный свет. Куэйл с шумом втянул в себя воздух, но не сделал попытки прикоснуться к камню. Порывшись во внутреннем кармане своей куртки, он извлек маленькую коробочку. Она, по-видимому, была сделана из грубой черной кожи и по форме являла собой пятиконечную звезду. На ее десяти вертикальных сторонах были серебряные иероглифы. Куэйл сорвал крышку и протянул коробочку Адаму.

– Будьте любезны, положите сюда камень, мистер Гэскуин.

Адам наклонил ладонь, слеза с почти неразличимым стуком упала внутрь, и крышка захлопнулась. Адам облегченно выдохнул и сказал:

– Итак, наше соглашение выполнено, Куэйл. Пожалуйста, мои ружье и нож. Отсюда Джейни и я будем добираться одни.

Куэйл сидел неподвижно, как статуя, не сводя глаз с черной коробочки, которую держал в руках. Почти не двигая губами, он произнес равнодушным, тихим голосом:

– Я больше не нуждаюсь ни в вас, ни в вашей жене, мистер Гэскуин, и не намерен допустить, чтобы два таких сильных врага омрачали мое будущее.

Какое-то время до меня, все еще зачарованной событиями последних часов, проведенных словно во сне, не доходил смысл его слов, но он продолжал:

– Я убедил этих доверчивых кхамба, что два трулку, которые должны взять слезу из Храма Молитвы, есть не более чем слуги Серебряного трулку, каковым являюсь я. Это именно мне предстоит вернуть слезу Будде, пребывающему в покоях Нирваны, слуги же сбросят тела, в которые облачились, и вернутся к себе домой на небеса.