|
- Милая ты моя... говядинка! - И долго укоризненно качал головой. V В последних числах июня полк выступил на маневры. По распоряжению штаба дивизии полк походным порядком прошел до города Ровно. В окрестностях его развертывались две пехотные дивизии и части конной. Четвертая сотня стала постоем в деревне Владиславке. Недели через две, когда сотня, измученная длительным маневрированием, расположилась в местечке Заборонь, из штаба полка прискакал сотенный командир, подъесаул Полковников. Григорий с казаками своего взвода отлеживался в палатке. Он видел, как по узкому руслу улицы на взмыленном коне проскакал подъесаул. Во дворе зашевелились казаки. - Либо опять выступать? - высказал предположение Прохор Зыков и выжидающе прислушался. Взводный урядник воткнул в подкладку фуражки иглу (он зашивал прохудившиеся шаровары). - Не иначе, выступать. - Не дадут и отдохнуть, черти! - Вахмистр гутарил, что бригадный командир наедет. "Та-та-та - три-три-та-ти-та!.." - кинул трубач тревогу. Казаки повскакали. - Куда кисет запропастил? - заметался Прохор. - Се-е-длать! - Пропади он, твой кисет! - на бегу крикнул Григорий. Во двор вбежал вахмистр. Придерживая рукой шашку, затрусил к коновязям. Лошадей оседлали в положенный по уставу срок. Григорий рвал приколы палатки; ему успел шепнуть урядник: - Война, парень! - Брешешь? - И во тебе бог, вахмистр сообчил! Сорвали палатки. На улице строилась сотня. Командир сотни на разгоряченном коне вертелся перед строем. - Взводными колоннами!.. - повис над рядами его зычный голос. Зацокотали копыта лошадей. Сотня на рысях вышла из местечка на тракт. От деревни Кустень переменным аллюром шли к полустанку первая и пятая сотни. День спустя полк выгрузился на станции Вербы в тридцати пяти верста-х от границы. За станционными березками занималась заря. Погожее обещалось быть утро. На путях погромыхивал паровоз. Блестели отлакированные росой рельсы. По подмостям, храпя, сходили из вагонов лошади. За водокачкой - перекличка голосов, басовитая команда. Казаки четвертой сотни в поводу выводили лошадей за переезд. В сиреневой рыхлой темноте вязкие плавали голоса. Мутно синели лица, контуры лошадей рассасывались в невиди. - Какая сотня? - А ты чей такой приблудился? - Я тебе дам, подлец! Как с офицером раз-го-вари-вашь? - Виноват, ваше благородие!.. Обознался. - Проезжай, проезжай! - Чего разлопоушился-то? Паровоз вон идет, двигай. - Вахмистр, где у тебя третий взвод? - Со-оотня-а, подтянись! А в колонне тихо, вполголоса: - Подтянулись, едрена-матрена, две ночи не спамши. - Семка, дай потянуть, с вечеру не курил. - Жеребца потяни... - Чембур перегрыз, дьяволюка. |
