Все к лучшему.

Первой парой была алхимия, и это хотя бы частично примиряло меня с реальностью. Тут магии не требовалось, только хорошее знание материала, а уж в зубрежке мне не было равных на курсе.

Профессор Торн кивнул мне тепло, кажется, пытаясь поддержать. Точно знает о произошедшем со мной несчастье. Я вымученно улыбнулась. Что еще оставалось делать?

Я села за первую попавшуюся парту и даже не стала выбирать себе напарника на занятие. Кто сядет — тот и сядет. Бороться за выживание уже смысла-то особого не было. Но судьба сегодня явно решила подыграть мне и рядом устроился Том, который тут же начал выгружать на парту учебники и тетради.

— Эш, чего-то ты смурная, — не преминул отметить он. — С Фелтоном поругалась, что ли?

В ответ я только рассмеялась, на душе снова посветлело.

— Нет, с его змейством у нас все замечательно. С ним поругаться сложно.

И даже, когда ругаемся, все равно в итоге только начинаем друг друга лучше понимать.

— Вот несправедливо, что лучшие девушки достаются некромантам! Ловко этот змей подсуетился тогда, после Рождества. Надо было все-таки набить мне морду Мастерсу и увести тебя на нашу вечеринку, а не отпускать к чужим.

Как не расхохоталась — сама не знаю. Как все перевернулось вдруг с ног на голову и уже я стала украденным сокровищем, а не Фелтон, вообще непонятно… Но все-таки приятно осознавать, что тебя ценит не только твой собственный парень.

— Бросай этого сноба, Эш, — предложил то ли всерьез, то ли нет Том, подмигивая. — У нас на факультете есть кандидатуры и получше.

Вот и что мне следовало ответить?

— Боюсь, что лучше Фелтона для меня никого нет, — покачала я головой и мечтательно улыбнулась.

Том безнадежно покачал головой, признавая, что влюбленной в Полоза — это уже диагноз и излечение маловероятно.

Задание профессор Торн дал достаточно простое, почти элементарное: приготовить универсальный растворитель для металлов, но я уже морально готовилась к тому, что опять у кого-то что-то рванет.

Оно и рвануло. Через полчаса прямо за позади меня, да так неудачно… Мой свитер вспыхнул, и если в нормальном состоянии мне бы такая мелочь не повредила, то сейчас, когда собственное пламя погасло, я узнала на собственной шкуре всю прелесть ожогов…

Словом, Полоз был в шоке, когда я к обеду составила ему компанию в лазарете. Целитель Синклер даже не заикнулась о том, чтобы поселить нас в разных палатах, только распорядилась поставить ширму между койками.

— Меньше ночами по замку будут бегать, — прокомментировала она это решение новой медсестре, которая проработала еще недостаточно долго, чтобы узнать правило «Не разлучать Фелтона с его девушкой.

Осведомленностью Аманды Синклер был поражен до глубины души: он-то искренне считал, будто совершил свое вылазку в режиме строжайшей секретности.

— Как тебя угораздило ожоги-то получить? — расстроенно спросил меня Полоз, садясь около моей постели и беря меня за руку.

Лежать приходилось на животе, спина пострадала достаточно сильно и мучительно болела, даже несмотря на все искусство нашей целительницы. Миз Синклер обещала, что к утру все пройдет, но пока не верилось.

— Я теперь не огнеупорная, — едва не плакала я. Боль была не совсем уж невыносимая, но невероятно обидная и совершенно незнакомая.

Полоз прекрасно понимал мое состояние, поэтому ничего совсем уж глупого и утешающего не говорил, просто гладил по голове и нашептывал что-то как маленькому ребенку. Через несколько минут спине стало гораздо легче, я даже попыталась пошевелиться, но тут же получила упреждающий подзатыльник.