Мы терпеливо ждали.

– Все, – объявил Ку Мар и поставил жирную точку.

– Ну‑ка давай, я проверю, – сказал Питер, с трудом распрямляя затёкшую спину.

Ку Мар отдал ему исписанные листки. Питер внимательно прочитал их и, кажется, остался доволен.

– Грамотей, – с оттенком уважения заметил он. – Чисто написал и, в общем, понятно. Лучше, чем я. Кто это тебя успел научить?

– Кто? – презрительно надул губы Ку Мар. – Муаи много грамотный. Все грамотный… Один старый бабка Хмок Фу а Кукамару немного неграмотный. Сейчас учится.

– Интересно… – протянул Питер. – Если, конечно, не врёшь. Так, может, муаи и по‑английски понимают?

– Немного понимают.

– А вождь? – не выдержал я. – Может, и он тоже?…

– Не знаю… – сказал Ку Мар и посмотрел на меня с откровенной издёвкой.

– Так чего ради мы здесь морочили себе головы с переводом? – сердито спросил Питер. – Зачем мы все это делали, шеф, если каждый, гм… Ку Мар мог перевести ваше письмо этой загадочной местной власти. А ты чего не сказал? – напустился Питер на Ку Мара.

– Зачем говорить? – удивился Ку Мар. – Ты просил, я помогал. А зачем, я не знаю. Зачем так писал, не знаю… Зачем орал там, тоже не знаю. Зачем дырка остров делать хочешь, тоже не знаю. Я ничего не знаю. Я только помогал немного, что просил.

– Вождь Муаи поймёт, в чём дело, если ему оставить только записку начальника и подарки? А то, что писал ты, не оставлять?

– Не знаю…

– Ладно, Питер, – вмешался я. – Положите посреди площади обе записки вместе с подарками, и пошли. Мы и так потеряли здесь полдня. Спасибо за помощь, Ку Мар. Приходи в гости.

– Приду, – обещал Ку Мар и побежал домой.

* * *

Ещё не дойдя до лагеря, мы почувствовали, что дело неладно. Прерывистые полосы, словно глубокие колеи, тянулись вдоль всего пляжа. Местами их уже заровняли волны, но на сухом белом песке они были видны очень отчётливо. Каждый из нас готов был поклясться, что утром, когда мы шли в деревню, этих полос не было.

– Штанги, – твердил, сжимая кулаки, Питер. – Говорю вам, парни, это штанги. Пока мы горланили на площади, эти обезьяньи дети опять околпачили нас…

Однако то, что мы застали в лагере, превзошло самые худшие ожидания. Площадка, на которой утром лежало оборудование, была пуста. Штанги, обсадные трубы, секции буровой вышки, инструменты – все исчезло. Не осталось ни одного болта, ни одной гайки. Только кухонная утварь, продукты и наши палатки. И словно чтобы подчеркнуть всю бездну издевательства, жертвой которого мы стали, на обеденном столе возле палаток высилась целая гора “подарков”: фрукты, свежая рыба, поднос с устрицами, оплетённые тыквы с местным пивом.

Ребята безмолвно повалились на песок в тени навеса. Молчание длилось долго.

Первым его нарушил Тоби.

– А не сыграть ли нам в телефон? – негромко предложил он, не выпуская изо рта потухшей трубки. И, не дожидаясь ответа, наградил Джо звонким шлепком.

– Ну ты, полегче, – возмутился Джо, поспешно откатываясь в сторону.

– Начинаем войну, шеф? – спросил Питер.

– Вернёмся в деревню и потребуем объяснений. Надо только проверить, где оборудование: снова у причала или исчезло совсем…

– Если бы исчезло, мы его под землёй нашли бы. Тогда нашлись бы и виновники.