Тогда нашлись бы и виновники. Разумеется – опять у причала…
– Сегодня любой ценой войду в дом вождя, – запальчиво сказал я. – Если они станут стрелять, мы тоже откроем огонь.
– А не снять ли сначала часовых? – предложил Питер. – Берусь сделать это с трехсот метров.
– Первый выстрел – объявление войны. Пусть ответственность за начало военных действий падает на них.
– Превосходно, шеф. Если останусь жив, обещаю каждый день до отъезда убирать вашу могилку свежими цветами.
– Но я не хочу… – начал Джо.
– Смирно! – прервал Питер. – Шеф объявил мобилизацию. Берите карабины и – шагом марш.
– Но я…
– Молчать! Вот твой карабин, проверь его. А ты чего ждёшь, Штанга?
– Я за мирное разрешение споров, – спокойно объявил Тоби, выколачивая трубку. ‑Я сохраняю нейтралитет.
– Ага, и я тоже! – крикнул Джо, откладывая карабин.
– Трусы, – взорвался Питер. – Бабы, слюнтяи…
– Попридержи язык! Ты ведь тоже заключил контракт на бурение, а не на службу в колониальной полиции.
– Вот именно, – подтвердил Джо.
– Все равно – трусы. Над вами потешаются, а вы бормочете о нейтралитете. Трусы!
– Если ещё раз повторишь это слово, Питер, подавишься им вместе с осколками зубов, – сурово предупредил Тоби.
– Довольно, мальчики, – вмешался я. – Пошли к причалу, а оттуда, кто не боится, – в деревню.
Тоби и Джо поднялись без слова. Мы в молчании покинули лагерь. По пути, оглянувшись на своих спутников, я убедился, что только Питер вооружён. Тоби и Джо демонстративно оставили карабины в лагере.
10 января… Наши вчерашние перипетии кончились довольно неожиданно. Убедившись, что все исчезнувшее оборудование снова находится у причала, мы отправились в деревню. Тут нас ожидал новый сюрприз. Посреди площади, на том месте, где мы оставили подарки и меморандум, лежала красивая циновка, сплетённая из пальмовых волокон. На ней громоздилась куча ответных подарков – копчёная рыба, тыквы с напитками, рыболовные снасти, миски из панциря морской черепахи и гигантские перламутровые раковины, отливающие на солнце всеми цветами радуги. В одной из раковин торчала свёрнутая трубочкой записка.
Она была нацарапана по‑английски.
“Справедливейший приветствует гостей и благодарит за подарки. Справедливейший всемилостивейше обещает аудиенцию в полдень через три ночи. Справедливейший просит не делать дырок в острове до встречи с ним…”
Помню, я тотчас же прочитал записку ребятам.
– Ну, вот и хорошо, – обрадовался Джо.
– Если это не попытка оттянуть время, – добавил Питер.
Тоби по обыкновению ничего не сказал, только посасывал свою трубку.
Мы забрали подарки и вернулись в лагерь.
Вечером за ужином Питер задал вопрос, который в равной степени волновал всех:
– Завтра опять станем вьючными ослами, шеф?
– А что ты предлагаешь? – поинтересовался я. Питер испытующе глянул на меня:
– Я предлагаю изменить место бурения. Соберём вышку возле причала. Какая разница, где продырявить этот паршивый остров?
– Место бурения задано главным геологом. Утверждено боссом. Древние лавы, а значит, и алмазоносные кимберлиты тут, возле нашего лагеря, кажется, залегают ближе к поверхности.
– Вы сказали “кажется”, шеф?
– Да… Точно этого никто не знает.
– Значит, всё равно, где бурить?
– А если скважина у причала вообще не встретит лав? – не сдавался я. |