По вечерам они с матерью сидели за столом возле лампы и шили, разговаривали о чем-нибудь. Дарлин чувствовала: за плечами дочери очень много пережитого, невысказанного, возможно, не выстраданного до конца — недаром она столь стремительно примчалась в Кленси. От чего она убежала?

   И сегодня мать вновь с тревогой смотрела на дочь. Тина сидела в простом платье, с простой прической, и игла то мелькала в ее пальцах, то вдруг замедляла движения. Что же на уме и на сердце у дочери, в лице которой сочетаются черты взрослого человека и маленькой девочки, той, что в незапамятные времена Дарлин держала на руках.

   — Тина, — сказала мать, — я все не решаюсь спросить: ты надолго приехала?

   Молодая женщина оторвала глаза от шитья.

   — Не знаю, мама. По правде говоря, иногда мне хочется навсегда остаться в Кленси. Если я работала в Сиднее, то здесь, в нашей школе, наверняка смогу быть полезной.

   — Но ты жила в столице, общалась с интересными, образованными людьми… Жизнь в Кленси может показаться скучной.

   — Сейчас для меня главное не общение, а возможность обрести душевный покой.

   Рука матери мягко скользнула на ее плечи.

   — Я буду рада помочь тебе, моя девочка. Но, может быть, ты скажешь мне, что произошло? Ты так мало писала о себе, о своей жизни, чувствую, не хотела расстраивать, но у меня очень часто болело сердце и снились дурные сны. Я так тревожилась за тебя!

   Тина постаралась улыбнуться.

   — Ничего страшного не случилось, мама! Пожалуйста, не волнуйся! Я и правда не знаю, возвращаться мне в Сидней или остаться здесь, с тобой. Дело в том, что у меня… будет ребенок.

   Дарлин внимательно и с едва заметной тревогой заглянула в ее глаза.

   — Ребенок?

   Тина слегка покраснела.

   — Да. Но я же не замужем, все это знают, поэтому…

   Дарлин выпрямилась. Она словно бы обрела какие-то силы.

   — Ну и что? Здесь мы можем сказать, что ты была замужем или… можно вообще ничего не говорить! Главное, ответь мне: ты рада?

   — Да, мама, — призналась Тина, — я уже не верила, что это может произойти! Ты же знаешь, я хотела взять приемного ребенка, а теперь появится свой! И потом — это именно тот ребенок, о котором я мечтала!

   Дарлин, видя оживление дочери, заметно повеселела.

   — Я с радостью помогу тебе, Тина! Помнишь, много лет назад я говорила: если это случится, мы справимся вдвоем!

   Тина подняла заблестевшие от слез глаза.

   — Спасибо, мама!

   Некоторое время они молчали. Тина в задумчивой рассеянности уколола палец и смотрела на выступившую капельку крови.

   — Тина…— Мать в нерешительности помедлила, — прости, что спрашиваю… Ты взрослая женщина и имеешь полное право не отвечать… Почему отец ребенка не захотел жениться на тебе? Ты же такая хорошая…

   Тина слабо улыбнулась, потом стала серьезной, и Дарлин показалось, что сквозь эту серьезность просвечивает глубокая печаль.

   — Думаю, он женился бы на мне. Но… понимаешь, мама, этот человек не смог сделать так, чтобы я осталась рядом.

   — Значит, дело в тебе?

   — Да, — ответила Тина и замолчала. Она не стала ничего объяснять. Она хотела забыть, хотя и знала, что это невозможно.

   Дарлин тяжело вздохнула.

   — Какой он? Ты могла бы мне рассказать?

   Тина сказала.