- Да-а-ай тебе, внуче-ек...

    Нет, почудилось. Вместо дурацкого пожелания заиграла музыка: тягучая, нервная. Арабская, должно быть. Или китайская. Во всяком случае, Данька никогда раньше не слышал похожей музыки.

    Казалось, ноты приближаются к тебе гуськом из немыслимого далека, булькая птичьими горлышками, и надо дождаться, пока они соберутся вокруг, чтобы стало очень хорошо, тихо и спокойно. Но еле слышные барабанчики намекали, что ждать не обязательно. Тук-тук, ты-ли-тут? А вдруг, братец, когда ноты соберутся здесь и выяснят, что ты удрал, это получится еще лучше?

    - Молоток, - сказал тирщик, вылезая из своей каморки. - Тебя как зовут?

    - Даня, - ответил Данька и поправился: - Э-э... Даниил.

    Тирщик встал рядом, у стойки.

    - Хорошее имя. Даниил. Даниэль. Суд божий. А меня зовут Петр Леонидович. Можно - дядя Петя.

    - А меня можно Данькой...

    Данька ничего не понял. Ни почему имя хорошее, ни при чем тут божий суд. Но тирщик дарил ему законную возможность выиграть лишние минуты, скоротав их за пустячным разговором. Славный человек. Добрый. И кепка у него замечательная. Тирщик напомнил Даньке Илью Григорьевича, маминого отца - дед Илья, когда стоял рядом, тоже рождал у внука ощущение надежности и защищенности. Жалко, что мама с дедом в ссоре и тот редко заходит.

    И орденские колодки на пиджаке тирщика похожи на дедовские.

    - Кого подстрелим теперь, Даниил?

    Тирщик ловко зарядил винтовку, подвинул ближе деревянную, выкрашенную растрескавшейся охрой сошку, на которую можно было примостить ствол. Но передумал и сошку убрал.

    - Н-не знаю. - Данька взял винтовку. - Карусель?

    - Ну, давай карусель. Взвод, целься!

    Прицелившись, Данька увидел, что каруселька изменилась. Из-за слонов с конем, ранее невидимый, бочком высунулся розовый свин: толстый, наглый, с брюзгливым пятаком. Свин был до чертиков похож на Жирного. А слоны с конем - на кодлу Жирного.

    - Карусельку, - уверенно повторил Данька, разглядывая свина-Жирного сквозь прорезь прицела.

    Тянуть время больше не хотелось. Хотелось стрелять.

    - Целься «под яблочко». - Тирщик дышал табаком и семечками, и это было даже приятно. - Чуть ниже центра. Локоть поставь вот так. Хорошо. Сделай глубокий вдох. Выдох. Задержи дыхание. Пли!

    «Ну, Жирный... » - мысленно пожелал Данька и спустил курок.

    - Тра-ля-ля, тра-ля-ля! - запели из динамика детские голоса. - Прокатись на нашей карусели!

    Карусель с кодлой Жирного завертелась, ускоряя вращение. Внутри круглой подставки вспыхнули разноцветные огоньки, мигая невпопад. Быстрее, еще быстрее, и вдруг карусель накренилась, роняя на пол тира плохо закрепленных - или крепления прямо сейчас расшатались? - слонов, коня и свинью.

    - Ерунда, - бросил тирщик в ответ на испуганный взгляд Даньки. - Старая мишень. Давно пора на помойку. Я потом соберу. Ну, кого третьего?

    Данька задумался. Бахнуть в «паровозик»? Наверное, когда попадаешь, два вагончика колышутся, притворяясь, будто едут, а из трубы идет дым. В Карлсона, чтоб заработал пропеллер? В жирафу, чтоб упала длинной шеей вниз? Жирафа напомнила ему химичку Веранду, зануду и придиру. Завтра контрольная по химии: валентность, кислород-водород. Картина Репина «Опять двойка».

    - Жирафу!

    - Зд-доров будь, дядя П-петя! - сказали из дверей тира, сильно заикаясь.