Так же, как ему было интересно утром, решится она пойти через камин или нет и что при этом будет чувствовать. Арену и самому было смешно, что он занимается подобными вещами, но… демоны, это оказалось действительно здорово. Такое количество эмоций – от страха до восторга – и все ясные, чистые, абсолютные. И никакого отвращения к нему, даже наоборот – Арен чувствовал, что нравится Софии, и это радовало.

Он часто нравился женщинам, но иначе. В этих эмоциях ощущалось много грязи и расчета. Ни того ни другого он не мог разглядеть в Софии. Она состояла из одного света, и это очень грело. Никогда в жизни Арен не грелся эмоциями – только слышал о подобном от отца и еще нескольких родственников и всегда отмахивался, считая это полнейшей ерундой. Арена грели только собственные дети, но их эмоций он не слышал.

Поэтому ничего удивительного, что Агата сразу и безоговорочно приняла в качестве аньян именно эту девушку. А вот императрице София совсем не нравилась, и наследница, хмуря брови, изучала эмоции матери, забыв про эмпатический щит. Она хотела понять, в чем дело, не зная, что эмоции зачастую не поддаются анализу и бывают абсолютно нелогичными. Неприязнь Виктории была нелогична – еще и поэтому дочь так нервничала.

Вечером Арен, понимая, что жену надо бы отвлечь, вновь пришел в ее спальню. И если поначалу супруга немного дулась – причем вряд ли она сумела бы объяснить, на что конкретно обижается, – то спустя некоторое время расслабилась, уткнулась носом ему в плечо и проворчала:

– Еще парочка таких ночей, и у тебя будет трое детей.

– Вот и прекрасно. – Арен улыбнулся и поцеловал ее в лоб. – Или ты против?

Эмоции были абсолютно прозрачными – ни хорошими, ни плохими. Кажется, Виктория сама не понимала, «против» она или «за».

– С животом не хочется ходить.

Он засмеялся и погладил ее по этому самому животу, сейчас совсем плоскому.

– Мм…

– Ничего, Вик. Это временно.

Через несколько минут жена, разнеженная и довольная, уснула, а вот Арену почему-то не спалось. Он то думал о комиссии по родовой магии, то о старшем брате, которого своими руками испепелил несколько месяцев назад, то вспоминал, как встретил Викторию. Эти воспоминания на удивление оказались самыми приятными, и Арен сосредоточился на них.

Восемь лет назад, когда он стал императором, во время первого же совещания с главами всех служб и комитетов ему заявили, что в Альганне должна быть еще и императрица. Так полагается, ничего не сделать, таковы правила…

Арену в тот момент было и смешно, и грустно. Смешно – оттого, что Вано Вагариус, глава службы безопасности, объявляя ему это, чувствовал себя очень неловко. А грустно – оттого, что Арен знал: жениться действительно придется.

– Подберите мне подходящие кандидатуры, Вано, – сказал император, оставшись наедине с безопасником. – Даю вам неделю.

– У вас есть какие-нибудь пожелания, ваше величество? – склонил голову мужчина.

Сначала Арен хотел ответить «нет», но секунду спустя подумал – в конце концов, он имеет право на капризы.

– В этом списке не должно быть брюнеток, Вано.

От безопасника плеснуло искренним изумлением.

– Простите?..

– Пусть моя жена будет блондинкой. Или рыжей, – усмехнулся Арен, глядя на огненную шевелюру Вагариуса. – Главное – не брюнеткой.

«Чтобы она никогда не напоминала мне погибшую невесту».