— Как и обе его любовницы, — согласился Теальдо. — Наш отважный полковник — человек не слова, но дела… и я даже знаю, какого.

— Да того же, каким займемся мы, как только попадем на квартиры в Паренцо, — ответил Тразоне.

— Если сумею отыскать ту девицу — отчего же нет? — парировал Теальдо. — Да или любую другую…

По лицу его скользнула тень. Потом еще одна. Солдат поднял голову. Со стороны Альгарве надвигалась на Бари стая драконов в ало-бело-зеленой парадной раскраске: одна из множества затмевавших небеса герцогства. Мерные хлопки могучих крыльев были слышны с земли, как бы высоко ни летели ящеры.

Теальдо сделал вид, что аплодирует пролетающим мимо Паренцо тварям.

— Драколетчикам всегда достается больше женщин, чем положено, — заметил он. — Мало того, что все они дворянского сословия, так еще огонька в них, говорят, побольше.

— Нечестно, — буркнул Тразоне.

— Совсем нечестно, — согласился Теальдо. — Но если они пролетят мимо, нам-то какое дело?

На деревянной трибуне, воздвигнутой по случаю посреди главной городской площади, солдат уже поджидал местный барон с натужным лицом человека, собравшегося не то произнести речь, не то ринуться к ближайшей уборной. Теальдо имел в этом вопросе свои предпочтения, но с ним никто советоваться не собирался.

Речь, как и следовало ожидать, оказалась длинной и скучной. Кроме того, произнесена она была торопливым, квохчущим барийским говорком, так что Теальдо, родившийся на северо-востоке Альгарве, в предгорьях на елгавской границе, пропускал по слову на каждую фразу. Герцог Алардо пытался превратить барийский диалект в отдельное наречие, еще сильней отделив жителей своего владения от их сородичей в остальной части Альгарве, и, видимо, не без успеха. Но когда барон затянул, а полк подхватил альгарвейский гимн, он и солдаты короля Мезенцио поняли друг друга лучше слов.

На помост поднялся полковник Омбруно.

— Благодарю за добрые слова, ваше благородие. — Он окинул взглядом ровные шеренги солдат. — Бойцы, я разрешаю вам брататься с нашими соотечественниками из Паренцо с тем условием, что до полуночного колокола вы вернетесь на эту площадь для размещения на квартиры. А сейчас — вольно!

Он сошел с трибуны, чтобы обнять за талию какую-то даму в прозрачной блузке. Строй рассыпался под одобрительные восторженные крики. Теальдо вместе с товарищами пожимал руки и хлопал по спинам возвращенных соотечественников, однако мысли его занимало совсем другое.

От природы наделенный способностью правильно выбирать направление, он забрел дальше от главной площади, чем большинство товарищей, тем самым уменьшив число соперников. Когда Теальдо заглянул, наконец, в таверну, то обнаружил, что он не только единственнй солдат в заведении, но и единственный клиент. Служанка была симпатичная — или чуть более того. И улыбка у нее была дружелюбная — или чуть более того.

— Чем могу служить, герой? — спросила она.

Теальдо глянул на вывешенное на стене меню.

— Море отсюда близко, — улыбнулся он в ответ, — так что как насчет томленного с луком угря? А к нему золотого вина — и тебе стакан, милочка, если ты не против.

— Ничуть, — отозвалась она. — А после ужина… как насчет потомить твоего угря? У меня наверху своя комната. — Она тихонько страстно вздохнула. — Как хорошо вернуться в Альгарве, на родину.

— В Бари тоже неплохо, — ответил Теальдо, усаживая служанку к себе на колени.

Руки ее сплелись за спиной солдата, и тот внезапно решил, что может обойтись и без ужина.