Он покачал головой.

— Кто-то должен позаботиться об этом полке. Кому я это доверю, его высочеству? Ты же видела, какой он. И это наш будущий король!

От одних этих слов у него мороз пробежал по коже.

Висина потянулась через стол, но передумала и опустила руки.

— Однако он не король. Тут, в глуши, жизнь полна опасностей — всякое может случиться…

Конова ждал улыбки. Она не улыбнулась.

— Ну что ж, госпожа Текой, бенгар показал зубы. — Он даже не особенно удивился.

Висина смешалась.

— Да нет, я не говорю, что вам следует… я просто… все идет не так, как надо!

Конова прекрасно знал это чувство.

— Так всегда бывает.

Издали донесся мушкетный выстрел. Пора! Он встал.

Она тоже поднялась, подошла к нему ближе, совсем близко — так, что ее лицо очутилось всего в нескольких дюймах от его лица.

— Откажись от этого могущества! Прими естественный порядок. Помоги мне, и твоя награда будет больше, чем ты способен вообразить. Ты не просто спасешь мой народ — ты спасешь и своих людей, и я могу спасти тебя, если ты позволишь мне это сделать.

Ее рука мягко скользнула по волосам, прикрывавшим изуродованное ухо. Девушка ахнула и отдернула пальцы. На кончиках волос искрился иней.

— Поздно, — сказал он, развернулся и вышел из комнаты.

Боль была невыносима, и в течение первого часа вице-король рыдал и звал маму — сварливую, острую на язык особу, выражавшую свою материнскую любовь в основном розгами, полагая, что иначе мальчика сильным не вырастишь. Доживи она до того, чтобы увидеть, каким сделался ее сын, несомненно, решила бы, что маловато его порола.

Боль не проходила, но в конце концов он заставил себя встать на колени, держась обожженными руками за край стола.

Стол должен был сгореть дотла, однако самопожертвование Гвина спасло его. Но чего это стоило Гвину!

Он с мучительным трудом вздел себя на ноги, корчась от звука обугленной кожи, рвавшейся и трескавшейся, когда он распрямлял колени. Гвин посмотрел на стол — тот блестел, словно пламя его вовсе не коснулось, — и смахнул пепел, частицы своей собственной плоти.

Он видел, кто это сделал, и знал, кто ему за это заплатит. Но для начала ему требовались силы!

Он провел обожженными руками по поверхности стола, вглядываясь в его глубины, пытаясь дозваться Ее.

— Помоги мне! — прошептал он. Его голос прозвучал тонко и сипло, неровное дыхание то и дело прерывалось. — Помоги мне исполнить твою волю!

Под ладонями заблестел иней. Багровая, опухшая плоть остыла, потом сделалась синевато-серой, кожа пошла буграми и прожилками. Гвин поднес руку к лицу и пошевелил пальцами. Они гнулись медленно, со скрипом, как сучья на осеннем ветру. Он осторожно попробовал шевельнуться и обнаружил, что тело обросло новой кожа, напоминающей кору, и от этого движения замедлились. Однако же боль утихала.

Вице-король снова склонился над столом и сосредоточил все свои мысли на Луугут-Йоре.

Они все умрут.

Гвин положил руки на стол, воззвал к нему — но сил не хватало. Он видел «Железных эльфов», но не мог направлять Ее могущество.

— Тогда я отправлюсь туда и убью их сам!  — воскликнул он, нимало не удивляясь тому, как звучит его новый голос.

Глава 45

— Мы еще не пришли?

Влажный ночной воздух сделался плотнее. Йимт наступил на переползавшую тропу шестидюймовую сороконожку и вдавил сапог в землю с куда большим остервенением, чем требовалось.