На тропе, по которой они только что прошли, копошилось рядом с грудой земли из зияющей ямы очередное существо из бабушкиных сказок: корвирд.

Элвин так удивился, что ему даже в голову не пришло сбросить с плеча мушкет. Ведь корвирды, как и рекки и собачьи пауки, давно вымерли!

Юноша прищурился и потряс головой, пытаясь разглядеть существо получше. Когда ему это удалось, он пожалел об этом.

Корвирд сильно смахивал на сороконожек, которых давил Йимт, вот только футов двадцати в длину, и спереди у него имелась заостренная морда с острыми, как иголки, зубами. Его тело покрывала переливающаяся черно-зеленая чешуя, отчего белесые глаза выглядели только страшнее.

Корвирд сделал несколько шагов. Элвина затошнило. Ноги твари двигались ритмично, как весла на большой лодке, и она продвигалась вперед стремительными рывками, сопровождаемыми сухими, отрывистыми щелчками. Чудище водило мордой из стороны в сторону, обнюхивая тропу. Липкие, блестящие слюни ползли у него из пасти и волочились по земле. Все, куда они попадали, начинало дымиться, и Элвин догадался, что слюна эта ядовитая.

Стрела рассекла тьму и вонзилась в правый глаз корвирда. Чудовище вздыбилось на задних лапах и заревело от боли, брызгая ядом во все стороны. Новые стрелы вылетели из-за деревьев в подставленное брюхо твари, но отскочили от чешуи, не причинив ей вреда.

Разъяренный корвирд, вращая уцелевшим глазом, рухнул на все лапы и понесся по тропе прямо на Элвина. Его тело на бегу извивалось по-змеиному, а лапы стрекотали громче целой стаи цикад. В корвирда полетело несколько стрел, но чешую не пробила ни одна. Элвин отшатнулся, срывая с плеча мушкет. Он слышал крики, чувствовал, как его тянут за руку, но все его внимание поглотил кошмар, который несся на него куда быстрее, чем мог бежать он сам. Между ними оставалось фута четыре, и монстр разинул пасть, целясь в его беззащитные ноги.

— Убирайся обратно в огненную бездну и не оскверняй более землю своим присутствием! — вскричал Инкермон, выступив вперед и заслонив собой юношу.

В руке он, точно щит, держал белую книжечку.

Неизвестно, кто удивился сильнее, Элвин или корвирд. Чудовище отступило на несколько шагов. Зубы блестели от яда.

— Прочь, говорю я! — повторил Инкермон. Глаза у него выпучились, с губ летели брызги. — Адова тварь, ты самим своим существованием оскорбляешь все благое и достойное на этом свете! Твоя хозяйка-колдунья согрешила против всего, что есть праведного и чистого! Убирайся же вон, откуда пришла, и не тревожь нас более!

Корвирд секунду как будто поразмыслил над этим, а потом ринулся на Инкермона.

Два мушкета грохнули прямо за спиной у Элвина. Уши заложило, вокруг заклубился едкий дым. Две пули достигли цели. Мгновение спустя дым развеялся, и юноша увидел перед собой корвирда: в шее у него зияла громадная дыра, в спине — другая, две лапы с левой стороны висели неподвижно. В зубах чудище держало белую книжечку Инкермона, а сам проповедник проворно карабкался на дерево.

Корвирд взвыл, выплюнул книжечку и снова ринулся в наступление.

Элвин приготовился огреть его мушкетом, как дубиной, но тут раздался знакомый гулкий звон тетивы, и две черные стрелы просвистели мимо, пробили голову корвирда повыше челюстей и вошли глубоко в мозг чудища. Голова рухнула на землю, но лапы и тело продолжали беспорядочно двигаться. В конце концов корвирд свернулся неровным кольцом.

Чайи бесстрашно подошла к трупу и обнажила тонкий меч. В тишине слабым шепотом зазвучал древний и мудрый голос. Поначалу он вселил в Элвина ощущение покоя и теплоты, но постепенно сделался могучим и опасным. Наконец голос превратился в рев — Чайи отрубила чудовищу хвост одним плавным взмахом.