Она удивленно на него уставилась.

— Доктор Форд, больше нет никаких членов совета директоров. Миссис Денман… она единственная являлась советом директоров.

— Это невозможно!

— Мне очень жаль.

— В таком случае, свяжитесь с ее секретарем, бухгалтером, любым, кого сможете найти. Мне нужно с ними поговорить.

— У нас есть только один номер.

— Вы меня обманываете!

— У нас есть только один номер!

— А банк? Позвоните в банк или адвокату!

Кэти Старнс покачала головой, и Дэвид увидел в ее глазах страх.

— У нас есть только один номер. Извините. Служба безопасности…

— Очень жесткая и очень плохо организованная.

И что же теперь делать?

Впрочем, это был единственный вопрос, на который имелся ответ: выбора у него не осталось. Он оказался в ловушке.

Еще никогда в жизни я не был так напуган, так растерян и так сильно охвачен предчувствием беды. Я бы начал принимать препараты для стабилизации настроения, но их запас исчерпан, да и в любом случае я не могу себе позволить притуплять жалкие остатки здравого смысла и мозговой деятельности.

В клинике полно оружия, и я тоже получил в собственное распоряжение компактную «беретту». Смогу ли я ее использовать? Понятия не имею. Я ни разу в жизни не стрелял из пистолета.

Повторяю себе, что слишком мало знаю, и мне не придется воспользоваться оружием или цианидом, но, заглядывая в самые глубины своего сознания, понимаю, что там поселилась амнезия, и точно знаю, что опытный человек, который будет вести допрос, сумеет с ней справиться. Психосоматическая амнезия есть не более чем отказ от определенных воспоминаний, остающихся нетронутыми под поверхностью.

Как без помощи миссис Денман сумею вернуть к нормальной жизни моих одноклассников, не говоря уже о том, чтобы их отыскать, я не знаю. На тему индуцирования психоза не существует никакой научной литературы — по крайней мере, в открытом доступе. Но, возможно, что-то есть в специальных закрытых хранилищах.

Я стараюсь изо всех сил справляться с внешней стороной жизни, однако мое общение с миром весьма ограничено. Например, Интернет в последнее время работает нерегулярно, а сотовые телефоны после событий сегодняшнего утра так и не ожили. Учитывая, что наземная связь практически полностью зависит от Интернета, она стала исключительно ненадежной. В прошлом эти системы справлялись со всеми катастрофами, кроме самых серьезных. Сейчас это уже не так.

В мире, который стремительно выходит из-под контроля, заведения вроде нашего становятся невероятно уязвимыми. Мы страдаем от нехватки практически всего, включая лекарства. Например, у нас больше не осталось атипичных антипсихотиков. Ни клозапина, ни рисперидона, вообще ничего. Учитывая молодость большинства наших пациентов, особенно плохо отсутствие риспердала. У нас есть ксанакс, но это не совсем то, что требуется.

Многие пациенты, с которыми я встречался, демонстрируют весьма определенные и не вызывающие сомнений типичные симптомы. Они похожи на актеров, попавших в плен к своим героям. Полагаю, это и есть индуцированный психоз.

И дело вовсе не в том, что у них одинаковые симптомы и всем следует поставить один и тот же диагноз — они выглядят так, будто сошли со страниц учебника «Диагностика и статистика».

По мере того, как их состояние будет приходить в норму, что делать с пациентами, которые, как мне известно, стали жертвами искусственно индуцированной психической болезни? А если смерть миссис Денман означает, что мы никогда не получим необходимую информацию, чтобы окончательно вернуть этих людей к нормальной жизни?

Уже поздно, и на небе появляются полосы света, даже здесь, далеко на юге.