Изменить размер шрифта - +
Мрете там сотнями… А эти, — Голованов неопределенно взмахнул рукой, охватив

броневики и прожектора, — для этих Зона — кормушка. Им выгодно сталкерство, им нужны Тёмные, и они ни перед чем не остановятся. Пожалуй, мне пора в

отставку.
     — После ареста капитана Колхауна? Скорее на гарнизонную гауптвахту и под трибунал.
     Я сильно рисковал, нажимая на Голованова. Но я должен был убедиться, что это не очередная ловушка. Мне просто ничего больше не оставалось.
     — Разберемся, — просто сказал Голованов. — У меня достаточно свидетелей. Не все же сволочи, в конце концов.
     И снова обвел рукой броневики.
     — Хорошо, я вам верю, — сказал я.
     Пассажиры стали осторожно пробираться мимо офицера, стоявшего, словно пограничный столб. Вероника Сергеевна с пацанами, Сережа по-прежнему

держал в руке неисправную «беретту». Гомики-санитары. Мама Ирочки с Ирочкой же на руках. Хромающий бортмеханик, которого поддерживала стюардесса

Марина… Все они исчезали за броневиками, уходя из прожекторного света, и я понимал, что вряд ли когда-нибудь еще раз увижу этих людей. А жаль,

Марина была очень даже ничего.
     Возле меня задержался профессор Петраков-Доброголовин, который нес клетку с бюрерами. Голованов покосился на профессорскую ношу, но ничего не

сказал. Петраков-Доброголовин улыбнулся всем своим толстым лицом, и в следующее мгновение из броневика выбрался капитан Колхаун с перекошенной от

бешенства рожей. Видимо, внутри стального монстра что-то переигралось, и пленник освободился. В руке он держал армейский автоматический «кольт» и

целился из него в Голованова.
     — Сдайте оружие, лейтенант! — проревел Колхаун едва ли не громче, чем пару минут назад через громкоговорители. — Я буду стрелять!
     — Идите к черту, капитан, — ответил Голованов, поворачиваясь и расстегивая кобуру.
     Следующие события сложились для меня в одно, хотя происходили в некоей последовательности.
     Капитан Колхаун выстрелил короткой очередью.
     Пуля ударила меня чуть ниже ключицы и отшвырнула на Соболя, который успел меня подхватить.
     Голованов вырвал из кобуры пистолет.
     Петраков-Доброголовин охнул и медленно опустился на землю. Клетка отлетела в сторону, бюреры громко заверещали, но никто внимания на них не

обратил.
     Голованов выстрелил в ответ, и капитан Колхаун свалился с бронемашины. Ногой он зацепился за какой-то буксировочный трос и повис вниз головой,

почти касаясь руками земли.
     Увиденное поразило меня своей четкостью, запечатленной в ярком свете прожекторов, а потом все поплыло перед глазами, завертелось, и следующее,

что я увидел, было лицо Соболя, бормочущего:
     — Эй, эй, очнись! Слышишь?
     — Я живой, — промямлил я и попытался сесть. Мне это удалось, хотя весь перед комбинезона был залит кровью.
     — Тебя профессор зовет. Отходит, кажись, — сказал Соболь и перекрестился.
     Петраков-Доброголовин хрипло дышал. Заметив меня, он слабо улыбнулся и прошептал:
     — Господин Упырь… Константин… Я сообщу вам номер.
Быстрый переход