Перед домом послышались голоса. Дверь распахнулась, и ворвался холодный воздух. Ввалилось с полдюжины хорошо вооруженных, одетых в кожу и меха людей в пестрых шейных платках. Дакота узнал среди них канадца Луи и коротконосого Пита.

— Хэлло, Джонни! — приветствовали новые гости хозяина; тот поднялся — неторопливо, с сознанием собственного достоинства. — Выпить поскорей! И чего-нибудь поесть!

Мужчины гулко затопали по дощатому полу. Тепло, запах виски и жареного мяса привели их в хорошее настроение.

— Быстро, Джонни! Быстро, Джонни! — притоптывая в такт, нараспев выкрикивали они.

Джонни принес четыре больших копченых медвежьих окорока.

— Хэлло, джентльмены! Не кажется ли вам, что я здесь угощаю вас получше, чем Фредди своих краснокожих?

Мужчины засмеялись еще громче. Луи подбросил кверху свою бобровую шапку, показав давно не стриженные черные волосы.

— Джонни-Жан, брат мой! — крикнул он с непривычным для окружающих французским акцентом. — Хорошо накорми нас! Иначе наш Пит Куцый Нос тебя самого заколет и поджарит!

Окорока были разрезаны, мужчины подналегли на них. Еще раз наполнили кружки. Хозяин сел рядом с канадцем и не отставал от гостей.

— Джонни-Жан, брат мой, — говорил Луи, не переставая жевать. — Сегодня проводы! Ты понимаешь! Вот нашему юному красавцу Филиппу дай добавку. Он мой подопечный, и ему еще надо расти и расти!

— Проводы? И что это значит? — кисло поморщился хозяин.

— Эх, мой дорогой Жан, нас увольняют. Крези Хорс разбит, война окончена, и в таких обормотах, как мы, Фредди больше не нуждается. Он гонит нас, а в книгах еще числится наше жалованье. О, мой дорогой Джонни-Жан, мир так плох. Фредди считает, что краснокожие предатели дешевле, и организовал лагерную полицию из индейцев. — Луи отхватил еще изрядный кусок окорока. — А я ухожу прочь. — И он принялся насвистывать грустный мотив. — Джонни-Жан, брат мой, тебе известно, что такое Канада?

— Там можно заработать побольше, чем здесь?

— Джонни-Жан, ты человек, которому незнакома тоска, ты не понимаешь поэзии, ты просто жирная свинья. Но мой отец был охотником и вояжером. Он сам из Франции и вот приехал в Канаду. Канада — это прекрасно!

— Да, — заметил делавар. — В Канаде еще свобода!

Предводитель вольных всадников поднял кружку, он обрадовался, что получил поддержку.

— Мой краснокожий брат, тебе знакома Канада, моя родина? Мой отец был в Канаде вояжером. Он торговал разными хорошими вещами. У него была большая лодка и мы ездили через grands lacs — Великие озера, когда я был enfant, еще совсем маленьким. Отец у меня был здоровый, мать здоровая, и жизнь наша была сплошное веселье. Краснокожие люди были нам как братья. Жизнь в Канаде прекрасна. Но зачем я ушел, mon dieu, я сделал плохо, очень плохо. Может быть, мне уйти назад в Канаду? Фредди — чудовище, у него нет сердца, он прогоняет меня после того, как я победил сиу-дакотов. Но краснокожие люди — мои двоюродные братья, они, как и я, любят свободу… почему я по ним стрелял? — Он выпил еще, чтобы залить свою печаль.

Слушал его только Филипп. Остальные уже взялись за свои трубки и с криками, стуча кулаками по столу, разыгрывали в кости жалкие остатки своего счастья.

Хозяин кивнул Тобиасу и снова отправился с его документом.

Делавар угостил канадца табаком. Луи уселся рядом с индейцем и с удовольствием продолжал разговор.

— Меня удивляет, что Фредди, Рэд Фокс, отказывается от вас, — продолжил Тобиас затронутую тему.