Ким поднялся с дивана. Он почувствовал, как внутри него все закипает, но сумел подавить гнев: в конце концов Келли можно было понять. Однако встреча с ней прибавила ему решимости.

— Хорошо, — твердо сказал он, — я вернусь к вам с доказательствами.

— И тогда я сделаю репортаж, — подхватила Келли.

Ким вышел из дома и побежал к машине. Он уже знал, что делать дальше. Выехав на шоссе, он набрал номер Трейси.

— Трейс, — сказал он, не здороваясь, — встречаемся в торговом центре.

— Я обо всем договорилась в похоронном бюро Салливана на Ривер-стрит, — не сразу заговорила она. — Похороны во вторник.

— Спасибо, — пробормотал Ким. Слова давались ему с трудом. — Спасибо, что сделала все сама.

— Хочешь узнать подробности? — спросила она.

— Расскажешь, когда встретимся.

— Ладно, — покорно вздохнула Трейси. — Что все-таки случилось?

— Потом объясню. Жду тебя в аптеке «Конноли», приезжай как можно скорее.

Была середина холодного и дождливого воскресенья, машин на улицах почти не было, и Трейси быстро добралась до торгового центра. Избегая смотреть на каток, она прошла в аптеку. Кима она нашла в отделе товаров для ухода за волосами. В руках он держал коробку с ножницами и пакет с одеждой из соседнего магазина.

— А, Трейси, — сказал он, — ты как раз вовремя. Мне нужна твоя помощь. Я решил стать блондином.

Трейси всплеснула руками.

— Все хорошо, не волнуйся, — продолжил Ким. — Просто я хочу изменить внешность. Я был у Келли Андерсон. Она отказалась начать журналистское расследование, пока я не раздобуду убедительных доказательств.

— Доказательств чему? — спросила Трейси.

— Тому, что Кейтлин Морган и Марша Болдуин разоблачили безобразия в мясной промышленности и Министерстве сельского хозяйства.

— И как ты намерен собирать эти доказательства?

— Марша Болдуин говорила, что на «Хиггинсе и Хэнкоке» постоянно не хватает рабочей силы. Нужно, чтобы ты помогла мне как следует изменить внешность.

— Ты серьезно?! Ты хочешь сказать, что пойдешь устраиваться на работу в «Хиггинс и Хэнкок», где тебя чуть не убили?

— Я иду на это ради Бекки. Это сделает ее смерть не такой бессмысленной. — Ким вдруг почувствовал, что вот-вот заплачет. — К тому же я теперь совершенно свободен: меня увольняют из больницы.

— За то, что ты сделал там, в реанимации?

— Ага, — ответил Ким. — Боюсь, только ты одна считаешь мой поступок мужественным.

— Он на самом деле был мужественным, — подтвердила Трейси. Не сказав больше ни слова, она повернулась и пошла по проходу, отыскивая на полках самую лучшую светлую краску для волос.

Карлос выключил единственную работающую фару своего грузовичка и плавно остановился в тени деревьев. Он заглушил двигатель. Отсюда ему был хорошо виден силуэт Кимова дома, выступающий на фоне темнеющего неба.

Карлос подождал в машине минут двадцать, пока не убедился, что можно выходить. Он слышал лай собаки, но она была далеко. Карлос успокоился, достал из-под сиденья один из длинных ножей, которыми пользовался на бойне, и засунул его под куртку.

Припарковавшись у гаража, Ким взял в охапку пакеты и помог Трейси вылезти из ее машины. Дождь лил как из ведра. В полной темноте они прошли по дорожке и вошли в дом. Сняв в прихожей пальто, они отнесли покупки на кухню.