порадовалась тому, что не уступила подруге.

   Опустив глаза, она увидела сквозь ресницы, как Макс целует внутреннюю

поверхность колена. Боль и безмолвная мольба

о пощаде пронзили все ее тело. Он стал медленно разводить ей ноги, отчего платье

задралось еще выше. Затаив дыхание,

потрясенная Эбигейл смотрела, как он медленно положил голову между ее ног,

лаская губами бедра, и поняла, что, не

привяжи он ее, она бы в этот момент вырвалась и убежала.

   Его красивый рот там, внизу, был именно таким мягким и теплым, каким она его

себе всегда представляла, хотя никогда

не могла вообразить, что он там окажется! Нежными поцелуями Макс прокладывал

себе путь от ее колен до восхитительного

бугорка, прикосновение к которому мгновенно заглушило в ней все остальные

чувства.

   Испуганный крик вырвался из ее груди в тот момент, когда он прижал губы к

шелковому треугольничку и поцеловал его.

Лепестки плоти, прикрытые этим шелковым сердечком, мгновенно увлажнились и

задрожали. Эбигейл выгнула спину и

горячим влажным лоном прижалась к его губам. Это произошло помимо ее воли,

потому что сладостное мучение стало

непереносимым.

   Не в состоянии совладать с собой, она опустила руку и отвела в сторону

шелковый треугольничек. Ее пальцы ощутили его

жаркое дыхание и робко открыли ему путь внутрь. Если бы она знала, что это за

ощущение! Его губы на ее интимной плоти,

ее тело, изнывающее от желания, соприкасающееся без всяких помех с его телом.

   Макс взглянул на нее потемневшими глазами, и стон, который вырвался из его

горла, оказался созвучным ее желанию и

ее наслаждению. Он понял, что Эбби отдает себя ему.

   При первом же прикосновении его губ, Эбигейл утратила способность дышать,

настолько восхитительным и

неуправляемым было ощущение. Он целовал ее долго и нежно. А потом сделал губами

какое-то движение, напоминавшее

трепетное прикосновение крыльев бабочки к нежным лепесткам цветов. Когда Макс

повторил это, она чуть не закричала от

захлестнувшего ее сладостного чувства.

   Эбигейл никогда не поверила бы, что Макс испытывает такой же восторг, как

она, если бы не блеск этих темно-

сапфировых глаз. "А вот так я выполняю движения с перчаткой", - словно бы

говорил его горячий взгляд.

   - О, мистер Галлахер, - прошептала она за мгновение до того, как его язык

погрузился в ее лоно. - Сэр! - простонала

она, но в следующий миг откинулась назад, ощущая невыразимый восторг.

   Эбигейл не могла пошевелиться, лишь вздрагивала и вздыхала. Это было не

просто наслаждение, а нечто гораздо, гораздо

большее.

   Очнувшись, она заметила, что Макс стоит, испытывая страшное неудобство.

Прижатая брюками, под невероятным углом

из них выпирала огромная выпуклость. В безмолвном изумлении Эбигейл наблюдала,

как мужчина пытается высвободить ее.

   - Дайте я! - вырвалось у нее.

   Кровь молотом застучала в висках от возбуждения, и она, не в силах

пошевелиться, молча смотрела на впечатляюще

выпирающее естество. Затем опустила ладонь на твердую выпуклость и

почувствовала, как бурно отозвалось на

прикосновение его тело. Отбросив всякую стыдливость, Эбигейл наклонилась и

сквозь ткань поцеловала его плоть, которая

тут же отозвалась на ласку пульсирующим сокращением.

   Это было выше его сил. Прижав ее плечи к кушетке и глядя прямо в глаза, он,

тяжело дыша, признался:

   - Я едва сдерживаюсь, чтобы не овладеть тобой здесь же.