Изменить размер шрифта - +
Ее вкус, смешанный с ароматом малины, долго оставался у нею на языке. Это был сводящий с ума, более сильный афродизиак, чем какой-то там рог единорога. Он собрал свою разбросанную одежду и оделся, не глядя на кровать, так как вид ее обнаженного плеча или гладкой, белой икры, вытянутой из-под простыни, мог помешать его добрым намерениям. Он, безусловно, сбросил бы одежду и снова овладел ею. Он мог бы не вставать с постели целый долгий день.

   Он не мог позволить себе такого безумия. Обстановка накалялась, что не сулило ничего хорошего. Он чувствовал это в той дистанции, которую установил Генрих со дня свадьбы, также в хитрых взглядах тех, кого встречал в коридорах дворца, настороженности охраны, когда он входил и выходил из дворца. Оно проявлялось также здесь, в изоляции, в которой он жил. Дворяне, которые были его товарищами по оружию во Франции и на Босвортском поле, избегали его, как будто он был заражен чумой. Никто не рисковал запятнать себя дружбой с убийцей или разделить его долю, если он лишится благосклонности короля и Генрих позволит его повесить.

   Изабель стала частью его судьбы независимо от ее желаний. Он сожалел об этом, но ничего не мог изменить.

   Это было неправдой. Он мог поклясться епископу Мортону, который выслушивал их клятвы, что не хочет жениться на ней. Это бы решило дело, так как церковь не потворствует насильному браку, даже по воле короля. Он был слишком сосредоточен на своих собственных желаниях, чтобы жертвовать. Более того, ему бы пришлось лжесвидетельствовать и позже признаться в грехе, так как он не хотел ничего больше в этой жизни, чем взять Изабель в жены.

   Он почти ожидал, что она выскажется на службе, заявив о своем собственном нежелании. Он готовился к этому, обдумывал, как будет поддерживать ее, если Грейдон попытается заставить ее дать согласие, как делал раньше. Он почти хотел, чтобы она осмелилась на это. При сложившихся обстоятельствах он понятия не имел, вышла она за него замуж, потому что действительно хотела или потому что боялась отказать.

   И все же, и все же...

   На один короткий, великолепный час в Брэсфорд-Холле он чувствовал себя полноценным. Казалось, его бедное, беспокойное сердце бастарда наконец нашло свое место. Они с Изабель, так он мечтал, построят что-то вместе, что будет крепким и долговечным.

   Прежде, когда он получил Брэсфорд в качестве подарка короля, он рассчитывал гордиться своим приобретением. Он думал, что возможность называть себя сэром Рэндом Брэсфордом, хозяином земель, которые нельзя было охватить взглядом, будет приносить ему удовлетворение всю жизнь. Эта честь скоро истощилась. Чего-то не хватало. Он понял чего, когда увидел Изабель из Грейдон-Холла, танцующей в большом зале Вестминстера. Он наблюдал за счастливой улыбкой, которая освещала ее лицо мириадами огней, и возжелал ее, внезапно, как голодный человек жаждет еды и питья. Он подумал, что заплатит любую цену, чтобы обладать ею, любую цену.

   Это приобретение может стоить ему жизни, но какая разница? Оно того стоило, даже если это была только мечта.

   Прозвонил колокол к вечерне, день уже приближался к концу, когда Дэвид нашел его в дворцовых конюшнях, куда он пошел, чтобы проверить Тень и накормить коня упавшим яблоком. Парень был красный и задыхался, его глаза были темно-синими от беспокойства. Увидев Рэнда здесь в темном интерьере большого, гулкого здания, он бросился бежать.

   — Сэр, послание! Оно пришло меньше часа назад. Я везде искал вас.

   — Леди Изабель? — спросил он резко.

   — Нет, нет, — заверил его Дэвид, быстро поняв его тревогу. — Я видел ее в комнате для дам только что. Она послала меня искать вас здесь.

   Как она узнала, гадал Рэнд, если только она не знала о его привычках больше, чем он думал, или она наблюдала за ним из окна их комнаты? Он подумает над этим позже.

Быстрый переход