Тетя Джейн, единственная из моей родни, горячо одобряла выбранную мной профессию. Она часто говорила: «Майк, дорогой! Я так отчетливо представляю себе, как ты, молодой профессор, стоишь в большой аудитории за кафедрой и читаешь студентам лекцию о древних цивилизациях. А юные студентки, поголовно влюбленные в своего преподавателя, не отрываясь смотрят на тебя, забывая конспектировать твою красочную речь».

Я смеялся над ее фантазиями. Нарисованная ею картина казалась мне тогда мало реальной или, по крайней мере, весьма отдаленной. Но я подыгрывал тетушке и изображал важного и строгого профессора. Взаимное общение нам обоим доставляло огромное удовольствие.

На летние каникулы после первого курса я не поехал домой, а отправился с группой студентов в Данию, Германию и Голландию. За годы учебы мы объехали почти всю Европу. Особенно интересные поездки были с руководителем археологической практики на раскопки в Грецию и Италию.

Но я забежал вперед. В то первое студенческое лето, вернувшись с континента, я застал у тети Джейн, к своему большому удивлению и радости, свою мать, которая, беспокоясь обо мне и скучая, решила навестить блудного сына. Она приехала за два дня до моего возвращения, и тетя Джейн успела многое рассказать ей обо мне. И еще у них состоялся один важный разговор, о котором я узнал значительно позже.

После третьего курса мы с друзьями путешествовали по Скандинавии. Когда мы вернулись в Англию, в общежитии мне передали телеграмму от матери. Я посмотрел на дату — телеграмма пролежала больше двух недель. В ней сообщалось о внезапной кончине тети Джейн.

Я сразу же помчался в Лоуфилд. И только подбежав к знакомой калитке, вдруг осознал, что мне здесь больше не к кому идти. С тоской глядя на дом, в котором мне было так хорошо и уютно, я оперся на калитку, и она, тихонько скрипнув, открылась. Я вошел в сад, чтобы последний раз пройтись по нему, обойти вокруг дома и покинуть навсегда эти места.

Когда я подошел к дому, то увидел, что дверь чуть приоткрыта. На минуту я представил себе, что не было никакой телеграммы и сейчас я войду в дом, а меня, как всегда, с радостной улыбкой встретит тетя Джейн. Но как только я закрыл за собой входную дверь, над которой мелодично звякнул колокольчик, мне навстречу вышла моя мать.

Ну, наконец-то ты появился! — воскликнула она. Я уж думала, что не дождусь тебя никогда.

Мы сели на диван в гостиной, и мать поведала мне, что, когда она приезжала сюда в прошлый раз, тетя Джейн сказала, что хочет оставить дом мне в наследство. Но она не могла решить этот вопрос, не спросив у своей племянницы, не будет ли та возражать и не обидит ли это ее и ее второго сына. Мать уверила тетушку, что к ее решению все отнесутся с уважением и ни о каких обидах речи быть не может.

Таким образом, только что достигнув совершеннолетия, неожиданно я стал владельцем дома в провинциальной Англии. Мать осталась, чтобы помочь мне оформить необходимые бумаги. А когда собралась уезжать, пошутила:

— Ну что ж, будущий археолог, ты можешь начинать раскопки в собственном доме — он такой древний, что, кажется, больше ни на что и не годится.

Поначалу мне трудно было привыкнуть к мысли, что у меня есть дом. Но я его очень любил и наведывался туда, как только выдавалось свободное время. Я ничего не разрушал и не переделывал там, просто со временем поменял кое-что из мебели. Дом действительно очень старый, но еще крепкий.

Пока я учился, у меня все же не было возможности слишком часто навещать свои владения. Хорошо, что мать догадалась сразу нанять пожилую супружескую пару, миссис и мистера Робинс, которые присматривали за домом и садом. Мы очень подружились, и они стали мне как родные.

После окончания университета я несколько лет работал в группе профессора Олдборроу — это очень известный и авторитетный ученый.