Они подошли к развилке, и Йосс нерешительно ступила на свою дорожку. Над грудой обгоревших бревен вились серые клочья дыма. Черные доски. Лед. Ноги у нее подкосились, и она, сглатывая холодную слюну, опустилась прямо на обледеневшую землю. Небо и тростник поплыли перед глазами в плавном хороводе и, как Йосс ни просила их остановиться, вертелись все быстрее и быстрее.

– Ну хватит, пойдемте, все нормально. Пойдемте со мной.

Этот уверенный голос, эти сильные руки, помогающие подняться на ноги, и тепло этого огромного тела вернули Йосс к жизни. Она позволила вести себя, зажмурившись из страха перед головокружением. Но, постепенно приходя в себя, она решилась открыть глаза и посмотреть под ноги.

– Ой, моя сумка… Я ее бросила где-то… А в ней теперь все, что у меня осталось. – У нее вырвался нервный истерический смешок. Она попыталась повернуться, чтобы пойти и взять сумку, но голова снова закружилась, и Йосс еле устояла на ногах.

– Да я несу ее. Пойдемте, нам уже близко.

Да, все это время сумка висела у Абберкама на локте. И как она не заметила! А вторая рука, оказывается, бережно поддерживала Йосс за талию. Они шли к мрачному полуразвалившемуся дому Вождя, за которым полыхал оранжево-желтый закат с тонкими розовыми прожилками облачков. «Когда-то мы называли эти перистые облачка волосами солнца. Это было давно, в детстве». Но они не остановились, чтобы полюбоваться на заходящее солнце, а вошли в темноту прихожей.

– Губу! – позвала Йосс.

Тот не отозвался, и пришлось его искать. Наконец Йосс обнаружила кота под кроватью и попыталась вытащить его оттуда, но животное упиралось всеми четырьмя лапами и злобно шипело. Тогда Йосс погладила его, и Губу неожиданно вылез сам. Она взяла его на руки – жалкий, перемазанный сажей, кот трясся всем телом. Йосс уселась на пол и принялась гладить пятнистую спинку, бока, грязно-белое брюшко; она ласкала его, чесала за ушами, но кот не переставал дрожать и, едва хозяйка сменила позу, вырвался и вновь сбежал под кровать.

– Прости меня, прости меня, прости меня, Губу, – как заклинание, произнесла Йосс.

Услышав ее голос, Вождь, чем-то занимавшийся на кухне, вошел в комнату, держа на весу мокрые руки.

– Как он? В порядке? – спросил Абберкам.

– Ему надо прийти в себя. Пожар. Теперь вот незнакомый дом. Кошки… они собственники. Им хорошо только на своей территории. Не любят чужих домов.

Йосс все еще не оправилась от потрясения, и слова, чтобы составить фразу, приходилось подбирать по одному.

– Так, значит, это кот?

– Да, пятнистый кот.

– Раньше такие домашние любимцы были только у богачей. Мы их никогда не держали и даже не знали, как они выглядят, – тихо сказал Абберкам, но для Йосс эти слова прозвучали почти как обвинение.

– Да, богачи привезли их сюда с Уэрела. Как и нас. – Только сейчас до нее дошло, что Вождь, может, вовсе не собирался ни в чем ее обвинять, а, наоборот, пытался объяснить свое невежество.

Он стоял в дверях, по-прежнему держа руки на весу.

– Извините, но, похоже, мне нужно наложить повязку.

Йосс наконец пригляделась к его рукам:

– Да они же у вас обгорели!

– Да, чуть-чуть. Сам не знаю, как это случилось.